В славянском язычестве важное место занимают мысли о нежесткой заданности и возможности изменений жизненных моментов вообще, включая и влияние на сопричастные планы Мироздания. Наиболее отчетливо и значимо эта идея проявляется в понимании судьбы и свободы у древних славян. Что касается индивидуальной жизни человека, то и здесь можно заметить своеобразное взаимосвязанное соотношение и относительность судьбы и воли данного человека.
Древнейшее свидетельство, что славяне не считали предназначения судьбы роковыми и фатальными, не признавали ее силу, принадлежит Прокопию Кессарийскому «Предопределения же они не знают и вообще не признают, что оно имеет какое-то значение, но крайней мере в отношении людей, но когда смерть уже у них в ногах, охвачены ли они болезнью или выступают на войну, они дают обет, если избегнут ее. сейчас же совершить богу жертву за свою жизнь; а избежав [смерти], жертвуют, что пообещали, и думают, что этой-то жертвой купили себе спасение»[1].
С.А.Иванов высказал предположение, что у греков мысль о судьбе-роке была глубоко проникнута фаталистическим миропониманием в целом. Прокопий противопоставляет общее представление о роке и о более конкретной людской судьбе. Согласно ученому, надо учитывать, что в поздней античности ****** превратилось в технический термин астрологии. Что касается собственно астрологических представлений, то есть специальной «науки», позволяющей вычислять земные события, исходя из сочетания светил, то всего этого у славян VI века не было, притом, что вера в «персональную звезду» могла существовать. Астрология проникла к славянам вместе с христианством[2].
В этой связи, следует упомянуть альтернативное, очень интересное и достаточно обоснованное мнение о довольно развитых астрологических познаниях древних славян, высказанное Д.Святским в брошюре «Под сводом хрустального неба. Очерки по астральной мифологии в области религиозного и народного мировоззрения»[3]. Похожего взгляда придерживается А.А.Куликов в книге «Космические образы славянского язычества»[4]. Видимо особенности славянских астрологических познаний имели свою ярко выраженную, мифологически окрашенную специфику, что делало их малоизвестными и локально распространенными. К тому же славянской астрологии не были свойственны схематичность и очень тонкий расчет, которые позволили бы ей стать известной и используемой за пределами славянских земель. Звездные закономерности, по мнению славян, не распространяются неотвратимо на людей, а имеют скорее предрасполагающий, условно-вероятностный и указывающий характер. В.Макушев в работе «Сказания иностранцев о быте и нравах славян» высказал предположение, что свидетельство Прокопия о том, что славяне не признавали судьбы, надо понимать как то, что они не были фаталистами, но верили в дев жизни и смерти, воспринимали судьбу — как диалектическую связь доли и недоли. Прокопий, возможно, хотел уточнить отсутствие у славян именно идеи жесткого предопределения. А рок в виде такого предопределения следует понимать как неизбежно выполняющийся закон. В славянском язычестве подобная неизбежность, очевидно, не признавалась.
Само понятие о судьбе у древних славян все-таки существовало, об этом говорит и представление о рожанинах — девах судьбы. Кроме этого, по наблюдению М.Б. Никифоровского, важнейшие обстоятельства человеческой жизни представляются в пословицах роковыми: «Суженного конем не объедешь»[5]. Одновременно существует также идея суда божьего. В Слове о полку Игореве говорится: «Ни хытру, ни горазду, ни птицю горазду суда Божия не минути».
Все это свидетельствует о сложном понимании славянами роли судьбы и свободы в жизни людей. Видимо, понятие судьбы включало в себя свободную возможность ее изменить. И в самом деле, даже роковые моменты человеческой жизни несут в себе выбор, по крайней мере, внутренний. Однако уже совершенный поступок, сделанный выбор, оценивается судом Божьим, влияние которого не может не отразиться на судьбе. В таком понимании, судьба одновременно может выступать и как реальная действующая сила, и как не существующая в фатальном смысле, вследствие возможности изменить се своим же выбором-поступком. Наличие самих судьбоносных моментов говорит о том, что в целом судьба могла представляться славянами как канва жизни, хотя и изменяемая волей человека.
Судьба, по языческим представлениям, изменяется от исходного и дополнительно творится в соответствии с собственными поступками, отражается и вызывается разными планами бытия по единым законам Мироздания и Божественному основанию. Здесь же следует отметить, что идея судьбы, как сложившейся закономерности, может рассматриваться и в отношении племени, рода и данного народа вообще. Выбор-поступок оказывался взаимозависимым с разными уровнями Мироздания и, в частности, очень значимым в мире людей, влияющим на различные переплетения индивидуальных судеб и судьбы человеческих сообществ, а в самом общем смысле важным для взаимодействия разных планов бытия и отражения их на судьбе данного человека и в этой жизни, и после.
Восприятие судьбы в славянском языческом мировоззрении также находит свои аналогии в размышлениях философов античного язычества. Ранний мыслитель — Анаксимандр — полагал: «А из каких [начал] вещам рожденье, в те же самые и гибель совершается по роковой задолженности, ибо они выплачивают друг другу правозаконное возмещение неправды в назначенный срок времени». Гераклит учил о совпадении судьбы, необходимости и разума. Все происходит согласно судьбе, сущность судьбы есть разум, пронизывающий субстанцию Вселенной и творящий вещи. По Гераклиту: «Этос — божество человека». Этос или иначе личность человека есть инстанция, определяющая судьбу. Комментируя это высказывание, Александр Афродисийский заметил, что, действительно, в большинстве случаев наблюдается зависимость деятельности, жизненных судеб и их развязок от естественного склада и расположения человека. Согласно Эмпедоклу, демоны, то есть души, переселяясь из тела в тело, несут наказание за свои грехи и проступки, они предрешают сами свой путь «преступной клятвой». Судьба не сваливается на человека извне, а развертывается из него самого — идея ранней греческой философии.
Непосредственно с понятиями судьбы и свободы воли у древних славян связано понимание поступка, как ответственного действия, которое должно быть произведено с учетом всех возможных взаимосвязей со всеми уровнями бытия. В этом смысле наилучшими должны считаться поступки гармонично взаимосвязанные с законами изменения Мироздания, а, следовательно, с правящей волей высшего начала — Верховного божества и богов всех уровней. Благостные, правомерные деяния ждала божественная помощь, а неверные — гнев и осуждение и людей, и богов.
О подобном уважении к Высшей Воле И.И.Срезневский писал: «Веря, что божество управляет всем миром, всеми переворотами в мире, на небе и на земле, славянин верил: жизнь его и все, чем он пользуется в жизни, есть дар благости божества, что он должен поступать в своих предначинаниях по божественным знамениям, что всякая удача во всяком его деле зависит от помощи божества. Божество управляло, по верованиям славян, жизнью каждого человека»[6]. Отсюда становится ясным смысл, который славяне придавали знамениям и гаданиям.
Любые действия у языческих славян, начиная от обыденно-практических и заканчивая обрядовыми, имели глубокое сакральное значение, так как в большей или меньшей степени были судьбоносными и взаимозависимыми от Мироздания в целом. При этом надо иметь в виду, что осознание важности учета этого взаимовлияния и уважения высших планов бытия обычно проявлялось в форме почитания, поклонения, комплекса обрядов и культов, магических действий и заговоров и, вообще, придания всему священного значения. Взаимозависимость уровней бытия, при представлении о взаимосвязанном соотношении судьбы и свободы воли, позволяет посредством гадания выявлять ключевые моменты судьбы, которые и ограничивают абсолютное проявление свободы воли, будучи в то же самое время ее преобразованной формой.
Судьба и свобода воли людей, в понимании древних славян, находились в тесной связи. Судьба не была жестко задана человеку, ее предписания имели предрасполагающее воздействие. Каждый обладал возможностью некоторого управления своей судьбой посредством волевого и целенаправленного поступка-выбора в процессе самой жизни. Осознание и сопоставление взаимосвязи своего жизненного пути с культивируемыми в обществе идеалами и божественными предписаниями осуществлялось через систему обрядовых действий. Воззрения языческих славян на человеческую жизнь носили особый отличительный свободолюбивый характер и были проникнуты верой в силы и могущество людей.
/Приводится по изданию: Осипова О.С. «Славянское языческое миропонимание. (Философское исследование)». М., 2000/
Скан., подготовка — Ставр.
[1] «Свод древнейших письменных известий о славянах. Т. 1 – 2. М., 1994-1995.
[2] «Свод древнейших письменных известий о славянах. Т. 1 – 2. М., 1994-1995.
[3] Святский Д. «Под сводом хрустального неба. Очерки по астральной мифологии в области религиозного и народного мировоззрения». СПб., 1913.
[4] Куликов А.А. «Космические образы славянского язычества». СПб., 1992.
[5] Никифоровский М.Б. «Русское язычество. Опыт популярного изложения исторических сведений о язычестве». СПб., 1875.
[6] Срезневский И.И. «О языческих верованиях древних славян в бессмертие души». СПб., 1847.
