Данная статья не является научным трудом. Это попытка соединить воедино части мозаики под названием «Истина». Это, скорее, предложение диалога на данную тему уважаемому читателю.
1. Хорошо забытое старое
После окончательного «падения железного занавеса» в начале 90х на территорию стран бывшего Советского Союза хлынул поток не только заграничных товаров, но и поток товаров иного рода, оказавший такое же разлагающее действие на культуру общества, какое оказала «шоковая терапия» (отпускание государственного контроля цен на товары) на состояние экономики. Это была так называемая волна «культурной революции», завершившая процесс распада социалистического общества полным распадом культуры. Однако прошли годы, восторг от западного «стиля жизни» несколько поубавился и все чаще и чаще то тут, то там слышно о возрождении традиции в славянских государствах. Рассмотрение тенденций возрождения в странах восточной Европы выходит за рамки темы данного цикла статей. Здесь же мне хотелось бы рассмотреть опыт других стран.
Для начала, посмотрим на современные цивилизованные страны, сохранившие (в условиях жесточайшего навязывания так называемого «западного образа жизни») собственную самобытную культуру до наших дней практически в неизменном виде. В первую очередь это – Япония, Шотландия, Ирландия, Исландия, Черногория (на самом деле такой список можно продолжать еще очень долго; здесь приведены лишь самые яркие примеры). В чем причина такой стойкости к «внешним воздействиям»? В менталитете населения? В географическом положении? В государственном строе? А может причина кроется в сохранившейся и нисколько не утратившей значимости кланово-родовой структуре общества (прошу не путать с государственной структурой)? Может причина как раз в такой преемственности поколений, которую, кстати, большинство славянских народов утратило? Ведь 90% украинцев и россиян не знают даже имен своих предков дальше второго колена!
На данном этапе развития исторической науки сложно сказать, как точно у отдельных народов формировались родовые союзы с четкими законами самоуправления – кланы. Очевидно, формирование внутренних законов кланов и социальных институтов, тесно связанных с кланово-родовым обществом (например, законодательных собраний – тингов или вече), происходило постепенно на протяжении многих тысяч лет. Однако роль кланов в формировании первых государств Европы история сохранила более чем хорошо [см. например: Сапрыкин Ю.М. «История Ирландии», изд. «Мысль», Москва, 1980].
Современные же кланы сохранили свои законы в Шотландии, Ирландии, Исландии, Черногории и других странах до сегодняшнего дня практически без изменений. Тут нужно заметить, что черногорцы – единственный славянский народ, сохранивший древний общественный уклад. И при первом знакомстве с кланово-родовой структурой общества бросается в глаза ее идентичность у разных народов от Ирландии до Чечни. Это может говорить либо об их этническом родстве, либо о том, что кланово-родовой строй – итог закономерного процесса эволюции первобытнообщинных отношений. Т.е. внутренние законы кланов также естественны, как другие явления природы.
Клан – основная ячейка общества, имеющего кланово-родовую структуру. Изначально кланом являлась родственная по отцовской линии общность людей («клан» в переводе с гэльского – потомство). Однако неотъемлемыми были также территориальные и профессиональные критерии объединения. Практически большинство разногласий между соседними кланами были территориальными. И часто местность, которую занимал клан, определяла форму ведения хозяйства, а значит и профессиональные навыки родичей. И очень редко хозяйство кланов зависело от торговли или военной добычи (можно сказать, что кланы находились на полном само обеспечении). Скорее всего, такая зависимость является признаком разложения родового общества, ведь большие города и профессиональные воинские дружины разрывали связь людей с их родом и землей.
Также нужно заметить, что большая часть движимого и недвижимого имущества находилась в общей собственности членов клана, а земля была неотчуждаема. Это часто определяло как внутри клановые, так и меж клановые взаимоотношения. Например, вира (штраф) за убийство, назначенная тингом (древнейшая форма самоуправления в скандинавских странах, напоминавшая Новгородское вече, но отличавшаяся тем, что судьей был жрец, а не князь) или вече, выплачивалась кланом (или родом), а не отдельным человеком. Т.е. каждый член клана нес ответственность за свои проступки не перед безликим государством, а перед собственными родичами. Глава клана мог и изгнать преступившего закон, что было в большинстве случаев смертельно для изгоя, ради благополучия остальных родичей.
Клан делится на братства или роды, которые объединяют только кровных родичей. Таким образом, род, в отличие от клана, не может принимать чуждые элементы или сливаться с другим родом. Хотя клан вполне может «пополняться» за счет мигрантов, увеличивая, таким образом, количество родов.
В свою очередь роды-братства могут включать в себя несколько узких братств. У Черногорского клана Васоевичей существует даже специальный термин: «трбух», что значит «утроба», «чрево». Так мелкие «трбушчичи» состоят всего из 2-4 домов. В основном под узким братством понимают близкое родство.
Этнографы считают, что кланы и роды – самые древние и самые «живучие» общественные объединения. Это и не удивительно т.к. объединение по признаку родства мы можем наблюдать в природе повсеместно, а особенно у тех стайных(!) животных, которые считались тотемными и связывались с самим кланом или родом. Хотя в современном мире такая связь кланов с собственным тотемом сохранилась только в геральдике…
2. «Принцип стаи»
Стайный образ жизни с четкой иерархией и сложной внутренней структурой взаимоотношений свойственен большинству животных с высоко развитой психикой. Среди млекопитающих хищников можно выделить стаи волков, койотов, шакалов, гиен, диких собак, а также прайды львов и манулов. Среди травоядных животных стаями с четкой иерархией живут слоны и обезьяны. Уникальность же человеческой расы в Природе, я думаю, нужно поставить под сомнение. Будем честны с собой: человек – лишь стайное (социальное) животное. Вопрос «заимствован ли родовой принцип жизни и иерархическая структура древних общественных объединений человеком у животных», на первый взгляд, выглядит смешно. Однако, высокое значение тотемов и ликантропии в жизни наших предков, а также некоторая «схожесть» принципов иерархии становятся очевидны при ближайшем рассмотрении данной темы.
Пожалуй, самым известным и распространенным тотемным животным среди всех народов планеты являются волки. Это вполне объяснимо тем, что ареал обитания этого хищника еще каких-то 250 лет назад был вторым по площади после ареала обитания другого, не менее опасного, хищника – человека. В настоящее время лишь серая крыса смогла расселиться шире, чем волк (не без помощи человека, естественно). Хорт – прекрасный охотник не знающий себе равных. Достаточно сказать, что способы его охоты очень разнообразны и сильно зависят от вида жертвы, особенностей ландшафта и даже времени года. Волки весьма умело используют преимущества стаи, координируя свои действия с большим искусством. Не удивительно, что у племен, добывавших пищу-добычу охотой или войной, серый хищник стал примером подражания. «Тюрко-монголы Центральной Азии считали поведение хищника образцом, по которому они вырабатывали свою военную стратегию. Мифический предок Чингиз-хана был серым волком, и великий завоеватель максимально использовал способ нападения волчьей стаи» [Элиаде «Тайные общества» 2002: 217-218].
Стаи волков представляют собой семейную группу, состоящую из разновозрастных животных, сообща использующих и защищающих (от других семейных групп волков) территорию. Четкое разделение на «своих» и «чужих» по признаку вида (расы?) или кровного родства можно повсеместно наблюдать в природе (а что уж говорить про человека, который добавил к признакам деления политический, экономический, религиозный и еще много других). Обычно в состав стаи входят несколько взрослых животных (и очень редко пара родителей), прибылых (выводок этого года) и переярков (не достигших половой зрелости). Зоологи отмечают в стае две линии доминирования: отдельно самцов и самок. На вершине иерархии находятся альфа-самец и альфа-самка. Не достигшие половой зрелости волчата находится вне иерархии.
Если внимательно всмотреться во внутреннюю структуру родов и кланов, то не составит большого труда увидеть параллели между стаями волков и родом у людей. Так, например, М. Семенова отмечает, что главами рода у древних славян были «большак» (главный мужчина в доме) и «большуха» (главная женщина в доме) с равными распорядительными и имущественными правами, образуя две линии доминирования [М. Семенова «Мы – славяне» 1998: 246-247]. Наличие же возрастных инициаций у всех индоевропейских народов в 12-14 лет (в эти года происходит половое созревание человека) общеизвестно [см., например, М. Элиаде «Тайные общества» 2002: 23-153]. До прохождения возрастной инициации человек считается ребенком, а, следовательно, не имеет таких же прав, как взрослый член клана.
Можно привести еще много подобных примеров общности зверя и человека, чтобы доказать только то, что «общественное здесь (в роду) тесно смыкается с биологическим(!): пытаться отменить род – почти то же самое, что пытаться отменить явление природы» [М. Семенова «Мы – славяне» 1998: 241-243]. На мой взгляд, лучше и не скажешь.
Как уже было замечено, у многих индоевропейских народов образ волка связан с родоначальником племени и культом боевой дружины, что на данный момент отмечено лишь в фольклоре, этнонимах и топонимах. Мирча Элиаде отмечает это в своем исследовании о Замолксисе: «Волк занимает одно из центральных мест в мифологических представлениях многих народов мира. Неудивительно, что масса этнонимов, засвидетельствованных историческими источниками, индоевропейских народов восходит к имени этого животного» [Элиаде 1991: 104-105]. Причиной же получения племенем имени животного Элиаде называет заимствование названия у группы людей, военного клана или группы воинов, носящих подобное ритуальное имя и ритуально подражающих внешнему виду и поведению волков [Элиаде «Тайные общества» 2002: 218]. Исследователь видит связь социальных концепций и архаичных религиозных концепций с ликантропией: «Впрочем, превращение в хищника не было прерогативой воинов… Кроме того, ритуальная имитация поведения хищников встречается в некоторых социально-религиозных(!) контекстах, не имеющих ничего общего с воинскими братствами, и даже в женских объединениях» [Элиаде «Тайные общества» 2002: 217]. Т.о. можно говорить не только о заимствовании этнонимов, топонимов или военной тактики, а о копировании поведения и концепций кланово-родового общества у животных.
Так, например, Р.А. Кишинёв в своей работе «Волки русской летописи» выдвигает гипотезу о тотемическом происхождении этнонима «уличи». Судя по множеству древних письменных источников, проанализированных ученым, общее самоназвание славянского племенного союза черезпенян, хижан, доленчан, ратарей, гаволян – «уличи», «лутичи», «вильцы» (что значит – «волки») восходит к тотемическим представлениям славян о волке. Местом же локализации уличей Кишинёв называет Поднепровье, а остров Хортицу «памятником воинского (волчьего) культа».
В качестве одного из примеров, приведенных исследователем в своем труде, Кишинёв использует труд чешского хрониста, описывающего подготовку князя лучан (балтийских «тезок» уличей, тоже имевших культ волка) Властислава к походу на чехов. Этот отрывок мне бы хотелось рассмотреть несколько с другой стороны, нежели он рассмотрен в работе Кишинёва:
«Властислав послал во все концы страны меч с таким княжеским повелением, чтобы каждый, кто ростом превзойдет высоту меча, шел немедленно на войну; иначе, без всякого сомнения, он будет обезглавлен этим мечом. Когда… люди собрались…, он… сказал так:
- О, воины, в руках которых уже находится победа! Вы прежде не раз побеждали. Теперь вы идете на верное дело, зачем вам оружие? Ведь вы его носите для войны. А теперь возьмите-ка лучше с собой соколов, ястребов, цапель и прочую птицу, которая более уместна для забавы и игр» [Козьма Пражский 1962: 49]
В этом отрывке видно, что Властислав объявил тотальную мобилизацию населения. Однако он обращается к мобилизованным, как к воинам, владеющим навыками обращения с оружием. Из этого ясно, что лучане с детства обучались обращаться с оружием и охотиться. А перечисление ловчих птиц доказывает, что перед князем собрались профессиональные охотники и воины. Это наталкивает на мысль, что у лучан в IX веке еще не было той профессиональной, кастовой пропасти, разделяющей профессиональных воинов, охотников и земледельцев, которая стала появляться у всех славян при распаде кланово-родового строя [см. также М. Семенова «Мы – славяне» 1998: 241]. Похоже, что балтийские славяне дольше всех остальных славянских племен сохраняли кланово-родовой строй.
Далее в своей речи Властислав называет воинов лучан щенками волков: «…клянусь на рукояти этого меча: я заставлю женщин [неприятеля] кормить грудью щенят, вместо младенцев» [Козьма Пражский 1962: 49]. Кишинёв в своем исследовании выдвигает гипотезу, что это не простая метафора: «То, что меч был сакрален у воинов разных народов, в том числе и славян, доказывать излишне (Славянская мифология 1995: 260-261). Было бы кощунством на глазах у всех собравшихся воинов клясться в том, что несбыточно» [Р.А. Кишинёв «Волки русской летописи» http://]. Возможно, что лучане отождествляли себя с волками не только в религиозно-мистическом смысле, но и в социальном. Таким образом, можно предположить, что тотем волка у лучан был не только воинским, а племенным.
Большинство современных исследователей говорит о том, что к VIII-IX векам родовая структура общества стала распадаться у славянских, скандинавских и германских народов. На смену теряющим военную мощь кланам-родам пришли профессиональные воинские братства, которые утратили связь поколений, но сохранили сам «принцип стаи». И тотем волка стал уже не родовым, а профессиональным – воинским.
Альтернативой же кровному братству стало побратимство, которое, в некоторых случаях, считалось выше кровного родства и имело крайне большое значение в религиозно-магических представлениях всех индоевропейских племен.
Классический обряд побратимства описан в «Саге о Гисли»: «Вот идут они на самую стрелку косы и вырезают длинный пласт дерна, так, что оба края его соединяются с землей, ставят под него копья с тайными знаками такой длины, что стоя как раз можно достать рукою до того места, где наконечник крепится к древку. Им… надо было… пройти под дерном. Потом они пускают себе кровь, так, что она течет, смешиваясь в землю, выкопанную из-под дерна, и перемешивают все это, кровь и землю. А потом опускаются все на колени и клянутся мстить друг за друга, как брат за брата, и призывают в свидетели всех богов».
Так, например, Польша до XV века делилась на множество родовых союзов, которые по сути уже были не кланами, а военными братствами. Родство в таком клане было не только кровное, но и символическое. Существовал целый обряд «принятия в герб», после которого шляхтич считался побратимом всему клану. Несколько поколений потомков побратимов учитывало это побратимство в своих взаимоотношениях. Современные кланы Шотландии, Ирландии, Черногории по сей день сохранили обряды принятия в клан.
Такие вот принятия-инициации являются неотъемлемой частью традиционного общества. Этнографы отмечают, что у многих народов существовали специальные обряды принятия в клан не только мигрантов, но даже новорожденных детей, родители которых – члены клана. Человек и даже ребенок не прошедший такого посвящения не мог считаться частью клана.
Существовали также возрастные и профессиональные посвящения, которые до возникновения профессиональных воинских союзов и кастового деления, скорее всего, были нераздельным понятием.
К сожалению, рассмотрение всех тонкостей инициации или обряда приема в клан выходит за рамки темы данной статьи, но тут надо заметить, что возрастные посвящения и посвящения воинов являются довольно серьезной процедурой. Так Мирча Элиаде в своей книге «Тайные общества» пишет: «Берсерком или ульвхеднаром (дословно – «волчья шкура», у славян – волкодлак) можно было стать после посвящения, включающего специфические для воинов испытания… Пройдя подобные испытания, он (соискатель) превращался в неустрашимого воина, который вел себя, как зверь на охоте. Он становился сверхчеловеком, ибо ему удавалось приобрести магическую и религиозную силу, часть которой он получал от хищника… Присутствующие здесь испытания очевидны: испытания храбрости, стойкости перед физическими страданиями и, наконец, магическое превращение в волка» [Элиаде «Тайные общества» 2002: 212-213]. Вполне можно представить, что же было, если мальчик не проходил такого возрастного испытания – род не терпел нахлебников, тунеядцев, слабых телом и духом. Так в Вёльсунгсаге мы видим, как Зигмунд, обнаружив трусость своих обоих десятилетних племянников, советует сестре убить их. На мой взгляд, излишне доказывать, что в Природе тоже существует отбор, который зоологи называют «естественным». Так у волков до половозрелого возраста в основном доживает всего половина помета.
Таким образом, мы можем выделить несколько «принципов стаи», благодаря которым роды и кланы были самым живучим общественным объединением со времен возникновения человека, как вида:
- деление на «своих» и «чужих» по признаку родства, побратимства;
- совместные действия «стаи», координируемые «вожаком»;
- совместное использование ресурсов занимаемой территории;
- две равные вертикали доминирования, отдельно мужчин и женщин;
- «естественный» отбор, посредством возрастных и профессиональных инициаций.
-
3. Новое время – старые принципы
Наиболее полно клановая структура общества, сам «принцип стаи» сохранился только в Черногории. Естественно, что в XX веке клановые и родовые связи ослабли, но не исчезли и не выродились в фарс, как в Шотландии. До сих пор все внутренние взаимоотношения определяются клановостью и принадлежностью к роду. До сих пор население Черногории отличается высоким народным самосознанием, гордостью, связанной с понятием личной и родовой чести, готовностью прийти на помощь, как к побратиму, так и к братскому народу. А самое главное, черногорские кланы сейчас, как и пять веков назад, готовы защищать свою землю и нацию не только с помощью красивых слов о свободе (в отличие от шотландцев). Пол тысячелетия непрекращающихся войн с Турцией за независимость лишь сплотили этот свободный народ.
Даже в начале 90х годов прошлого века, когда братья славяне, живущие в Украине и России, оставили всю Югославию на произвол оккупантам, кланы Черногории продолжили борьбу с превосходящими численно и технологически силами захватчиков. Где же еще, кроме Сербии и Черногории, могли вспомнить про тотемное значение образа волка и создать батальон «Сербски влце»?
И уже в «мирной» Черногории 1999 года после того, как прозападный выдвиженец Мило Джуканович, объявил о пересмотре отношений Сербии и Черногории на всех сходах (вече, тинг?) кланов Ровче, Васоевичей, Ушкочей, Дробнячей, Чечяней, Пиперов и др. было принято приблизительно однородное решение: «(кланы) ни за что не поступятся ни своей национальной принадлежностью, ни гражданством, ни национальным духом, ни честью и достоинством и уж точно не пожертвуют всем этим ради американской муки и итальянских спагетти». До сих пор побратимство, род и традиция в Черногории – превыше всего!
В заключении, оглядываясь на все сказанное выше, рискну предположить, что все попытки возродить самобытную, до христианскую культуру славян, к сожалению, могут так и остаться лишь «попытками», если мы сперва не поймем, что без воссоздания кланово-родовой структуры общества, без чувства «локтя» брата, побратима или даже братского народа, без воспитания в детях и молодежи любви к своему роду и нации, без «принципа стаи» само понятие «возрождения» бессмысленно.
Во Славу Рода!
Миролюб Кречет
Корсунь 836г. от падения Арконы (Севастополь 2004г.)
