И по сей день Русская Земля таит да сохраняет в глубинах своих многие святыни, испокон века почитавшиеся народом ее, нашими отцами да дедами. Хранит, по тому, что места сии — сердце, да душа ее. Хранит, потому что жив еще Русский народ, живы люди, корнями своими родовыми в сею Землю уходящими. И сходясь на подобные места, требу отдавая Природным святыням, крепче они опору под своими ногами чувствуют, очищают мысли свои пред великой традицией, что в сиих естественных памятниках сам Род записал. Вера наша не столь требовательна к богатому убранству храмов, да к золоченым алтарям, сколь требовательна к этой, поистине Родовой традиции. И во многих, разных образах явлены нам сии святыни: здесь и ледяные ключи да родники — истинная кровь земли, от коей силу мы принимаем; здесь и рощи священные, в тиши которых о мирских делах забываем, перестраиваемся для продолжения своей жизни на новый лад — по Прави. Здесь и камни многие, в чащах сокрытые — осколки великого Алатыря — словно семена Правды нашей, стоят извечно и несокрушимо, неглядючи на тридевять лихих веков, сквозь коеи пробились роды наши до сего времени. Стоят камни священные, а в них — частица малая той силы, что от предков нам досталась.
Сице же повествование свое поведу об одном из подобных святилищ, кои еще сохранились и на земле Московской — о Лашинском святилище.
Известия об этом святилище, находящимся у ворот Мещерской низменности, донесла до нас Л.М. Алексеева, которая в свое время жила в одной из деревень окрестных сему месту. Здесь она записала несколько деревенских преданий о древностях, о былых народных гуляниях на Красных горках, о глубоких омутах местной реки и о удивительных камнях покоящихся в здешнем лесу, названных народом Кумом и Кумой. Обобщение этих преданий и их сопоставление с иными священными урочищами известными ныне в Московской и соседствующих землях, позволяет с уверенностью говорить о бывшем здесь в стародавние времена языческом Славянском культовом центре. Перу Л.М. Алексеевой, физика по образованию, принадлежит монография "Полярные сияния в мифологии славян. Тема змея и змееборца" (2001 год) в коей она выдвигает, пусть несколько сумбурно, версию о зависимости огромной массы сюжетов Славянской мифологии от мифов и легенд, возникших в приполярных, приледниковых областях еще в глубоком палеолите, во времена охоты, собирательства и последнего оледенения. К сожаленью, далеко не со всеми выводами Алексеевой можно согласится, но тот объем привлеченной исторической и этнографической информации, зачастую уникальный, собранный автором в многочисленных экспедициях по северу, делают сию монографию достойным вкладом в копилку знаний Русского народа о самом себе и своих древностях. Отдельная глава в сеем исследовании посвящена и Лашинскому святилищу, и его памятниках — камнях Куму да Куме.
Особую ценность известиям Алексеевой придает тот факт, что записанные ею легенды бытуют и по сей день в устах старожилов деревни Лашино, несмотря на то, что основной информатор самой Алексеевой, К.М. Михалева, уже скончалась. Легенды о Куме подтверждаются и словами современных последовательниц Родной Веры, например С.Е. Лебедевой, которые, волею судеб, оказались призваны поддерживать и оберегать древнее святилище. Вероятно, такой интерес представительниц прекрасного пола к Лашинским древностям ныне связан с тем, что до сего времени на своем естественном месте сохранился лишь камень Кумы или, как ее ласково здесь зовут, "Кумушка-Кума"... Так или иначе, но святилище, овеянное давними преданиями, хранит память Русского народа, и до сей поры является действующим.
Итак, святилище сие располагается у Северо-западных ворот Мещеры — обширного озерно-болотистого края, занимающего часть современных Московских, Рязанских и Владимирских земель. Край этот исстари был языческим. Именно сюда, на "сукраину" земли Русской, на пограничье с финскими народами, в глухие леса да на болота, стекались Славянские люди не пожелавшие изменить Родной Вере в клятые времена крещения Руси. Именно здесь, в пограничье с финским племенем меря возникла около XII-XIII веков уникальная народность "озерных людей", воспринявшая старинное местное самоназвание — мещера. Кое-где на глухих озерах мещеряки живут и поныне, сохраняя (хоть частью) память и обычаи своих предков, и являясь ныне этнографической группой Русского народа. Именно здесь отмечено наибольшая в Московском регионе концентрация колдовских деревень и естественных природных памятников, одними из коих являются поросшие мхом и преданьями камни, для почтения коих до сей поры сходятся люди.
Ежели выехать из стольного города на Юго-восток то откроются две дороги — в зависимости от того, по какой стороне Москвы-реки держать свой путь. Дорога по правому берегу выведет к устью реки и городу Коломне, по обширным заливным лугам, да по пойменным полям, ныне активно использующихся в сельскохозяйственных целях. Дорога же по левому берегу уведет рано или поздно на восток, в глубину сосновых боров, через малый холмистый водораздел, отделяющей Мещеру от остальной территории области — к затерянным в сиих чащах Егорьевску да Шатуре. Как раз на этой дороге, на небольшом гребне, отделяющем болотный край от пойменных полей, на одном из малых притоков реки Нерской (коея, в свою очередь, несет свои воды в Москву-реку) и расположено Лашинское святилище.
Почвы местные выдались песчаными, потому к небу здесь стремятся вековые корабельные сосны, а в чистых борах с малым можжевеловым подлеском, многочисленны брусничные и черничные поляны. Гладким мховым покровом, словно периной укрыта лесная земля. С давних пор облюбовала здешние места боровая птица — по весенним зорям бормочут косачи, осенью же яро свистят своим посвистом рябчики. Именно с этих высот, отделяющих Мещерскую низину от шумных городов, начинаются владения немногочисленных подмосковных глухарей...
Народу ныне обитает здесь много — сказывается и удобство местности, и сухие проезжие дороги, и окрестная природная благодать. Многочисленны дачники, беда нынешнего Подмосковья — ведь от стольного града до этих мест всего-то 60 верст. Люди, помимо небольших заводческих питомников и ферм обитают в окрестности святилища в трех населенных пунктах. Первый из них — большое, более 1300 жителей село Хотеичи, что стоит на реке Нерской. Название, рискну предположить, происходит от древнерусского слова "хотьба" — любовная утеха, половая связь мужчины с женщиной. Места эти, всем своим существом, более чем способствуют подобному занятию. Может оттого и выбрали наши предки поляну для святилища у парных камней Кума да Кумы. По легенде (записанной в разных вариантах и у других подобных святилищ) в камень были обращены прежние любовники, по одной версии (вероятно более поздней) наказанные богом за свою связь, по другой (языческой), наоборот, спасенные богом от преследования и навеки соединенные вместе. Л.М. Алексеева приводит местные варианты: "...Кум и Кума стали сожительствовать друг с другом... Поскольку церковью это запрещалось, они окаменели". И второй: "Кум и Кума с ребенком спасались от погони (на них напали разбойники), и при этом окаменели". Сюжет этот, надо отметить "бродячий" и вельми древний, хорошо известен на всем протяжении Окского бассейна, и в своеобразной переработанной форме вошел даже в древнерусскую "Повесть о Петре и Февронии". От сожительства Кума и Кумы родился Ребенок, воплощенный в виде небольшого выступа рядом с Кумой.
Две иные деревни стоящие на притоках (ныне уже почти пересохших) Нерской носят названия от основателей — Алексеево и Лашино. Особо интереса вторая деревня, лежащая непосредственно рядом со святилищем. По местному преданию, записанному корреспондентами "Орехово-Зуевской Правды", основателями деревни на этом месте были два монаха, но с совершенно нехристианскими именами — Лашак и Буслак. От Лашака деревня получила свое название, Буслак же стал родоначальником одной из коренных в деревне фамилий — Буслаковых. Предание относит это событие к XII веку. Местные помнят и иное название деревни — Колдуны...
"Это исстари деревня колдунов" — сообщила преподаватель Соболевской школы В.И. Егорова корреспондентам. На вопрос "Есть ли они сей час?" Валентина Ивановна ответила утвердительно, но далее рассказать об этом отказалась...
Центром Лашинского святилища являются камни лежащие на опушке местного леса (называемого здесь просто Бором) — из них ныне на своем историческом месте осталась лишь Кума. Ныне она являет собой вытянутый примерно с востока на запад (параллельно долине близлежащей Агафьиной ложбины), достаточно узкий розовато-серый гранит, около 2 метров в длину и возвышающейся над землею на 30-40 см.. В форме совей камень напоминает формы лежащего человека и вероятно именно с этим связанно его почитание. Народ при этом уточняет, что головой Кума лежит на восток, ногами — на запад. Верхняя часть камня достаточно ровная, чем-то напоминающая стол. От камня отходят две ямы — возможно, следы подкопов под камни лежавшие на святилище. История гласит, что с боку (северного) совсем не далеко от Кумы лежал камень Кум, примерно подобной же формы, но несколько длиннее. Оба камня имеют правильную форму, боковые грани расположены относительно вершин примерно под прямым углом. С противоположной стороны у Кумы имеется столообразный выступ именующийся Ребенком. По легенде он родился от сожительства любовников. Ныне он несет на себе следы скола. О КУме же известно, что где-то между 1920-1940 годами он был увезен в село Ильинский Погост и заложен в фундамент, где, по свидетельству старожилов, он "стонал и плакал".
Не раз в жизни мне доводилось слушать откровения старых женщин о том, что их матери запрещали им проходить мимо подобных камней — в них, дескать, "живут привидения". Так произошло и здесь, в деревне Лашино. Вероятнее всего подобные увещевания уходят корнями в седую языческую древность — наши исконные верования наделяют камни духом, своей собственной сущностью, к коей мы и приходим обратится за советом, обряд справить да вспомнить стародавние времена. Эти и подобного рода свидетельства считаю одним из основных доказательств в определении того или иного памятника как древней святыни. Запрет же, вероятно, был изначально связан с тем, что не гоже — Хозяина, любо Хозяйку по пустякам отвлекать, неосторожным шагом любо громким голосом будить. "Камни живут собственной жизнью и по-разному относятся к людям -какие лечат, какие и калечат" — в один голос, в согласии с языческой Правдой, утверждают и многие старожилы, и многие исследователи Русских мегалитов. Негативную окраску в исконно-народные представления привнесло лишь христианское мировоззрение.
Опушку леса от поля отделяет неширокая Агафьина ложбина, имеющая место традиционной посадки хмеля (урочище Хмельники), по определению Алексеевой. Хмель с давних пор употреблялся для изготовления обрядовых хмельных напитков. В древности, не то, что ныне — употребление того же пива приравнивалось к священнодействию, выполнялось в строго отведенное время и по особому ритуалу, например по обряду братчины. Вероятно, посадка и выращивание хмеля были так же своеобразным ритуалом, требовавшим освящения у какой либо святыни.
Своими ногами камни были обращены на запад, к небольшой речке Улонушке (или просто Речке, по Алексеевой). На ее берегу и в ней самой, так же имеются места несущие на себе следы древних обрядов. Прежде всего на ее берегах стоит Роща. По предположению исследовательницы места с подобной, "простой", микротопонимией, когда-то "были единственными здесь интересными для человека участками". Действительно, приходя на новое место человек, называл все изначально простыми и понятными (для него) именами. Лишь потом на этот процесс накладывались более конкретные определения (например, как здесь, Хотеевский лес), которые в свою очередь воспринимались и искажались другими людьми. Опираясь на микротопонимы, Алексеева предположила, что Русские люди первыми пришли в эти, конкретные, места. В прочем, этот ее вывод вызывает множество вопросов.
Так вот, Роща эта примечательна наличием в ней места народного гуляния — Красной горки и места традиционного проведения кулачных боев, обязательного атрибута "игрищ межу селами". Микротопонимы связанные с определением "Красная Горка" и родственными понятиями (например, Красный Яр, Красная или Ярилина Плешь), по предположению Б.А. Рыбакова, обязательно связанны с почитавшимися в народе местами, имеющими языческую окрасу. Кулачные бои, проводившиеся в конце зимы-весной, были призванные отогнать темную силушку Мары-Морены и призвать к молодцам ярую силу в продолжении всего года, такое же обязательно проходили на подобных возвышенных местах, где ранее всего Светлые боги Весны одолевали темных богов Нави и нощи.
Красная горка имеет два спуска: первый, пологий, выходит на огороды деревни Лашино. Второй же, противоположенный, имеет специальное название — "Крутенькая горочка", у подножья его протекает Улонушка, а на ее берегу возвышаются две насыпи — возможно остатки древних курганов (их история не пощадила). Предание, записанное Алексеевой, утверждает, что с этой горочки спускали зажженные колеса, солярный символ, во время тех самых народных гуляний. Известно, что колесо у нас с гор спускают в кульминационные дни Кологода — на Масленицу-Комоедицу и Купалу. Подобные сведения могут косвенно указывать на функциональное предназначение святилища. В речке же, рядом с предполагаемыми курганами, находился омут, в коем еще в 50-60 годы купались местные жители и водились налимы. С распадом местного колхоза его перестали чистить, он постепенно зарос, превратившись более в грязную болотистую лужу. Основательно обмелела и речка.
Наконец, непосредственно на улице деревни Лашино лежит еще одни камень округлой, яйцевидной формы. Упоминая о нем Алексеева говорила, что местных преданий о нем не сохранилось. Это лишь отчасти так. По воспоминаниям местных старожилов, сей камень раньше лежал на поле, вероятно недалеко от начала Агафьиной ложбины. Где-то на рубеже XIX-XX веков деревенские мужики поспорили, что вывезут этот камень в деревню, что им с успехом удалось сделать. Во времена советской власти он лежал во дворе местного магазина, ребятня водила вокруг него хороводы. В наше же время, с закрытием Лашинского магазина камень, оказался практически на середине деревни во дворе частного хозяйства. Иных легенд связанных с сим камнем не сохранилось, но вероятно в древности он органически вписывался в систему святилища, с переноской же его на новое место былое почитание быстро забылось.
Многие сменились времена, многие утекли годы, постепенно вымирают окрестные деревни, но святилище действует и до сей поры. Каким же богам оно было посвящено в древности, и каких богов здесь почитают ныне? Здесь отложу я перо свое и всецело предоставлю слово речь нынешней жрице Лашинского святилища Светлане Лебеди. Вот, что она пишет:
"С давних пор доходили до меня слухи, что в Мещерской земле есть места, которые сохранили легенды о Великой Женщине-Матери. И однажды по весне, едва дождавшись схода снега, мы с подругой, в конце апреля собрались в путь. Надо Вам сказать, что, изучая исконные верования Родного края, я всё чаще и чаще приходила к мысли о необходимости максимального слияния с Матерью-Землёй. Ибо только Она может помочь, издёрганной мелкими житейскими неприятностями городской женщине, обрести душевный покой, очиститься и раскрыть свою первозданную сущность.
День был необыкновенно жарким для апреля, мы с подругой вылезли из автобуса в деревне Хотеичи и осмотрели местные достопримечательности, главными из которых были церковь с погостом и река Нерская (необыкновенно полноводная из-за только что сошедшего снега). Примерное направление на деревню Лашино мы знали, но решили подстраховаться у местной старушки. Она показала нам дорогу через поле к лесу и сама двинулась в том же направлении. Мы отправились вслед за ней, однако немного отстали заинтересовавшись маленькой рощицей, стоящей прямо по среди поля. Частые берёзки, со свежими молоденькими листочками, пытались прикрыть от палящего солнца кладбищенские могилы. Меня удивило то, что в 15 минутах ходьбы действующий погост и церковь, а здесь рядом ещё одно кладбище. Мне померещилось, а вдруг здесь лежат те кто до сих пор исповедует исконную веру предков. Подошла ближе, ан нет кресты, кресты... И подумалось: "Когда же Земля Русская будет принимать дочерей и сыновей своих не придавленных крестами?"
Между тем глянули мы на дорогу, ища "путеводную звезду" нашу — старушку, что указала нам дорогу, а её и след простыл... Поле-то широкое, бегом быстро не перебежишь, а тут отвлеклись буквально минуты на три и пусто кругом. Ну да ничего пересекли поле, добрели до тоненького ручейка, раньше бывшего шустрой Речкой и увидели перед собой Крутенькую горочку. Это место приглянулось нам для одного обряда, внешняя сторона которого была описана еще Рыбаковым, а внутренняя сущность помогает женщинам обрести утраченные в городской суете качества.
С обновлёнными силами отправились мы в деревню Лашино порасспросить местных жителей о Кумушке-Куме. Нам повезло обнаружить старожилов, которые поведали нам о здешних преданиях. Оказалось, что местный народ хоть и не почитает старые святыни, но относится к ним уважительно и даже немного побаивается.
Ну вот, наконец-то и долгожданная встреча с Кумушкой-Кумой, недалеко от деревни Лашино в светлом лесу мы с ней и свиделись. Передать всю гамму ощущений невозможно, да и не нужно, у каждого они видимо будут свои. Могу сказать лишь одно — в этом камне я узрела душу Вечной, Изначальной Женщины во всех её ипостасях и ощутила, что я ей родная, она меня любит и всегда готова помочь. После этого я не раз приезжала к Ней в гости с близкими людьми, а однажды когда мне потребовался мудрый совет и утешение, я отправилась к Кумуше-Куме, провела с ней ночь. Бесконечно благодарна я Ей за те силы и мудрость, коими Она поделилась со мной.
Эти стихи родились после той незабываемой ночи.
*******
Закат меня гонит из города прочь,
В леса, где таится весенняя ночь.
Там стайка деревьев поймала луну,
Точнее всего половинку одну.
В полуночный лес я неслышно войду,
Сквозь ветви увижу росинку-звезду.
А ветер уснул на вершинах сосны,
И почки набухли и лопнуть должны.
Я чую, как травы растут в тишине,
Я знаю, кто скажет мне всё обо мне,
Кто ждёт меня в шёлковом платье луны
Та, с кем, наконец-то, и встретились мы.
Подруга, любовница, мать и сестра,
Пульсируя в яростном блеске костра,
В огонь превращаешь Ты женскую суть
И светом своим освещаешь мне путь.
С Тобой просижу я в обнимку всю ночь.
Прости свою глупую блудную дочь,
Мои слёзы-жемчуг, как бусы надень
И дверь мне открой в новый праздничный день.
*******
Лунная дорога, а вокруг лишь тьма.
Лунная дорога — не сойти б с ума.
С лезвия стекает острый тонкий луч.
Я искала Бога среди рваных туч.
Вечность лижет раны — уползает страх.
Ямы и капканы, шрамы на руках.
Всё равно я сгину, слёзы зря не лей.
Мне исхлещут спину плётками ветвей,
Мне исколют душу сотни острых слов.
Скальпелем разрушат звёздный мой покров.
Загляну в прореху вспоротых небес.
Что там видно сверху? Только чёрный лес.
Скоро подкрадётся серенький рассвет,
Тут и оборвётся этой ночи бред".
...
***
Многими заповедными местами богата земля Русская — всю ее за жизнь не исходишь, но у каждого из Русских людей найдется свой уголок, найдется свой осколок того Алатырь — камня, который и есть часть сердца всего нашего Народа.
Писано Дрягославом Берестовым в грудень-месяц
года 4413 от основания Словенска Великого.
С поклоном ко Светлане Лебеди
