В редакции поговорили о том, почему удмуртская литература сейчас как будто замыкается в себе, как Союз писателей Удмуртии поддерживает начинающих авторов и какие спектакли интересны современному зрителю.
В этом году Союз писателей Удмуртии отмечает 90-летний юбилей. Более 30 лет им руководит поэт, писатель, переводчик, редактор молодёжного журнала «Инвожо», заслуженный журналист Удмуртии Пётр Захаров. Во время нашей фирменной рубрики «Планёрка» Пётр Михайлович рассказал о том, когда выйдет в свет его роман-трилогия на удмуртском языке, какая ситуация складывается с удмуртской подростковой литературой и почему важно переводить произведения лауреатов Нобелевской премии по литературе на удмуртский язык.
Марина Подлесских: Пётр Михайлович, три года назад вы были на нашей «Планёрке» и тогда на вопрос: «Кто вы, кем себя видите в этом мире?» ответили, что вы человек, стремящийся понять, кто такой удмурт, и делающий всё возможное, чтобы ответить на этот вопрос. Сейчас, спустя три года, мы снова задаём вам вопрос: кто вы? Изменился ли ответ на него по прошествии времени?
– Я по-прежнему человек, стремящийся понять, кто такой удмурт, и делающий всё возможное, чтобы ответить на этот вопрос. Только теперь я ещё глубже во всё это погрузился. Языковеды относят удмуртский народ к финно-угорской языковой группе, но если посмотреть глубже, это окажется очень поверхностным взглядом. Например, во времена Ивана Грозного этносов ещё не было. Народы жили общинами, вместе возделывали земли, торговали, отбивались от врагов, проводили совместные праздники и моления. Даже при взятии Казани удмурты были и на стороне Казани, и на стороне Москвы. Точно так же – чуваши, марийцы, мордва, коми. Что уж говорить о финно-угорских народах! И сами татары, и сами русские воевали с обеих сторон. Одни поддерживали крымскую (османскую) политику, другие – московскую. Удмурты, если начнут изучать этимологию своих удмуртских слов, откроют для себя много интересного. Например, кто бы подумал, что слово «яра» (рана) или «яратон» (любовь) и у удмуртов, и у тюрков приводит нас к славянскому богу солнца Яру (Яриле) или к его супруге – богине любви Яре. А далее становится понятно, что именно от этих богов появились и в русском, и удмуртском языках «заря, ӟардон, жар, ӟар» и множество других слов. А имя бога Яра на удмуртском соотносится со словом «йыр» (голова). И, наверное, не случайно слово «си» на удмуртском – это одновременно и луч солнца, и волос на голове – «йырси». Это можно продолжать: например, «йорк» на датском языке это тоже «голова» или «король» – отсюда появились города Йорк, Нью-Йорк.
Религию наших предков часто называют языческой, но я бы назвал её ведической. Понятия и учения славянских вед глубоко засели в жизни и быту удмуртов. Например, ведическое понятие «карма» – это вроде бы из индийской культуры, но веды, по мнению индийских учёных, пришли к ним с Урала, от славян. В русском языке «карма», видимо, связана со словами «корма» (часть корабля), «кормчий» (рулевой корабля) или «коромысло», потому что «карма», как и «коромысло», держит равновесие. Это говорит, что в русский язык слово «карма» скорее проникло от индусов. Но в славянских ведах «карму» контролировала богиня Карна (у неё были сёстры Желя, Доля, Недоля, Тара и т.д.). Когда начинаешь искать имена ведических богов в удмуртском языке в пределах смысловых понятий этих имён, то сразу видишь, что Карна была очень знакома для удмуртов, потому что на удмуртском языке «коромысло» – это и есть «карнан». Для полного доказательства можно привести слово «вукарнан» – в переводе на русский это «стрекоза», которая постоянно балансирует. По понятиям вед Карна постоянно следит за человеком, и если он по какой-то причине сделал ошибку, сбился с правильного пути, то она тут же выбирает ему другую дорогу, чтобы он исправил свою ошибку. А вот сестра её, богиня Желя, поджидает человека после смерти и, исследуя его жизненный путь, соединяет его в «цепочку» следующих перевоплощений. Русские говорят: «Как бы не пришлось потом пожалеть, сожалеть о содеянном». «Жалея» человека после его смерти, именно обращались к богине Желе, т.е на удмуртском тоже слово «жаляны» связывается с богиней Желей. А ещё есть слово «жильы», что в переводе с удмуртского языка значит «цепь». Ведь именно за «цепь» твоих перерождений отвечает Желя. В удмуртском языке есть слово кенӟали (кенжали – диалектический вариант) – ящерица. «Кен» – это невеста, а удмурты, когда приводили невесту в дом, сначала держали её в отдельной постройке «кеносе», потому что она должна была отойти от своей родственной «цепочки» и, наверное, как и ящерица, оставить старый хвост и обрастать новым хвостом, новой «цепочкой». Я хочу сказать, что ведическая культура очень глубоко засела в удмуртском народе.
– Вы десять лет проработали водителем в сельхозорганизации и решили поступать на филологический факультет Удмуртского госуниверситета. Что этому способствовало?
– После окончания десятого класса я пошёл работать трактористом. Потом меня призвали в армию, но за полгода до этого в военкомате предложили выучиться на водителя и получить удостоверение. Это я осваивал профессии. Потому что мне мама сказала: «Чтобы стать писателем, ты должен узнать жизнь и владеть многими профессиями».
С детства очень любил сочинять, в школе литература была самым любимым предметом. В воинской части, где я проходил службу, была шикарнейшая библиотека. Но здесь всё было связано с идеологией: все тома Владимира Ленина, Карла Маркса, Фридриха Энгельса, книги Леонида Брежнева. Пришлось мне и эти книги прочитать. К счастью, среди них нашлись и Максим Горький, изорванный в лохмотья Гоголь, рассказы Чехова.
После службы я начал работать водителем в одной из сельхозорганизаций Завьяловского района. В водительской кабине всегда была какая-нибудь книга. Так я прочитал все книги Александра Дюма, Юлиана Семёнова и других писателей. Раз читал много, то и сам начал писать, и решил поступить на филологический факультет Удмуртского госуниверситета. Будучи студентом, около двух лет проработал в газете «Ленинец» Завьяловского района, писал на сельскохозяйственную тематику. Для меня тогда это была серьёзная школа, потому что мне одному надо было заполнять первую и вторую страницу газеты.
– Вы более 30 лет возглавляете журнал «Инвожо». Как так получилось, что линия судьбы свела вас с этим журналом?
– Однажды, ещё работая в «Ленинце», я задался вопросом: почему у представителей русской молодёжи есть журнал «Юность», а у удмуртов нет? Мы вместе с Вячеславом Ар-Серги, Михаилом Федотовым и другими активными представителями молодой удмуртской литературы решили, что он должен быть. Пошли в обком, который тогда возглавлял Дмитрий Главатских, и сказали: «Давайте создадим журнал для удмуртской молодёжи». Обком направил письмо в Союз писателей Удмуртии. Так появился ежемесячный иллюстрированный общественно-политический и литературно-художественный журнал для молодёжи «Инвожо». У этого названия, кстати, три значения. Первое связано с удмуртским языческим праздником «Инвожо», «Вожо дыр» или «Нурдаган», «Нардуган», летней и зимней фазой солнцестояния, то есть по-русски это будет «Солнцеворот». Второе значение – это мифический цветок удмуртов, который расцветает только раз в жизни (как папоротник в славянских поверьях), и третье значение – это дикая гвоздика, лиловый цветок, который растёт на лугах Удмуртии.
Первый номер журнала «Инвожо» вышел в свет в 1990 году. Я с самых первых дней начал работать и до сих пор работаю в этом журнале. Здесь расправил крылья. Писал много: и стихи, и статьи. А уже в 1993 году создал пьесу, эпическую трагедию «Эбга». По ней сразу же в Государственном национальном театре Удмуртии поставили спектакль с одноимённым названием.
Сергей Рогозин: К кому вы себя больше относите: к поэтам, прозаикам или драматургам? Какие произведения вам больше хотелось создавать?
– Я сначала был поэтом, конечно. Именно через поэзию пришёл в литературу, на мои стихи написано около ста песен. Наверное, на тот момент больше ощущал себя поэтом, но как поэта народ меня не знал. Я был больше известен как журналист, который пишет на острые темы. Меня начали узнавать на улице. 90-е годы, как вы знаете, были известны бандитскими группировками, криминальными разборками, а я общался с ними, потому что среди них было много знакомых, а публицистика про это была, видимо, очень популярна. Я много писал на эту тему на удмуртском языке. В то время старая система рушилась, а созданная на её обломках новая система только «нащупывала почву». Этот исторический процесс тоже находил отражение в моих произведениях.
– Журнал «Инвожо» активно сотрудничает с удмуртскими молодёжными общественными организациями, в частности, с объединением «Шунды», не так ли?
– Раньше мы действительно очень активно сотрудничали с объединением «Шунды», которое занимается сохранением и развитием удмуртского языка и культуры, а также содействует росту национального и социального самосознания молодых удмуртов. Я много лет работал с литературно одарёнными удмуртскими детьми в летнем лагере «Шундыкар» (Город солнца). В «Шундыкаре» было немало талантливых детей, но в основном это были девочки, они писали лучше, чем юноши. Парни в литературу, видимо, попадали случайно. Я и сейчас встречаю этих ребят, и они очень благодарят меня, что им открыли глаза через литературу. Но, к сожалению, профессиональных поэтов и писателей из них по ряду причин не получилось. Они уходили в бизнес или в бюджетные профессии, а литература как бы отступала на второй план. Сейчас занятия в «Шундыкаре» я уже не провожу, дал дорогу молодым удмуртским активистам.
– Вы говорили, что написали пьесу «Эбга», потом по ней ставили спектакль. В Государственном национальном театре Удмуртии вам заказывали пьесы?
– После «Эбги» было ещё пять пьес. А ещё я по заказу переводил пьесы на удмуртский язык. Надо сказать, когда писал первые пьесы – «Эбгу», «Эштерек», «Чибинь», «Обыда», – я сильно подражал Шекспиру, они у меня написаны в стихах. В 1994 году «Эбгу» показали на международном театральном фестивале в Финляндии, она вызвала широкий резонанс. После неё я написал ещё ряд трагедий, но они пока лежат в конверте с почтовым штампом. Тогда ещё компьютеров не было, я печатал тексты на машинке и потом сам себе отправлял их по почте. Время настанет, и вскрою. По просьбе театра перевёл на удмуртский язык «Сон в летнюю ночь» Шекспира, лично для себя – «Гамлета» и «Короля Лира». Потом взялся за детские пьесы. Спектакль «Как Лопшо Педунь рыжим стал» до сих пор идёт в кукольном театре. Недавно по просьбе Сарапульского театра перевёл «Русалочку» А.С. Пушкина, 15 октября будет премьера.
– Пишете ли вы сейчас для театра?
– Я немного от этого отошёл. У меня есть пьеса «Кылдысин» и ряд других, но сейчас театру не нужны такие произведения. Современному зрителю больше интересны комедии. Хотя я уверен, что и для моих трагических пьес время придёт. Они написаны на базе мифов и сказок удмуртского народа, а к ним сейчас просыпается большой интерес.
Альбина Шайхутдинова: Вы переводите произведения удмуртских авторов на русский язык? Как сейчас эта работа поставлена в Союзе писателей Удмуртии?
– Конечно, мы переводим произведения французских, немецких, английских, венгерских, эстонских писателей на удмуртский язык. С удовольствием переводим с русского языка на удмуртский, потому что мы же удмуртским языком лучше владеем. А вот переводы удмуртских произведений на русский получаются каким-то топорными, искусственными, что ли. Люди при чтении переводного произведения не должны усомниться в его оригинальности. Переводческая школа в истинном значении этого слова в Удмуртии пока не сложилась. Поэтому сегодня русскоязычные читатели совершенно не знакомы с удмуртской литературой, и она как будто замыкается в себе. Это очень большая проблема. Из-за нехватки переводчиков складывается ощущение, что удмуртской литературы как будто бы и нет. Но она же есть, она существует. Сергей Матвеев нередко переводит удмуртские произведения на русский язык, ваш покорный слуга тоже не остаётся в стороне. Но этого явно недостаточно: нам нужны профессиональные переводчики, чтобы удмуртская литература не варилась в собственном соку, доходила и до русскоязычной аудитории.
– Не так давно на нашей «Планёрке» был удмуртский писатель, литературовед, критик, журналист, заслуженный деятель науки Удмуртии Александр Шкляев. Он говорил о том, что раньше Союз писателей Удмуртии был сильной организацией. Благодаря поддержке Союза писатели получали квартиры, а сейчас как обстоят дела?
– Раньше всё работало немного по-другому: было финансирование из Москвы, был Литфонд. Поэтому писатели и квартиры получали, и на курорты ездили, и возможность творить у них была, в то время популярными были творческие дачи. Гонорары платили приличные: например, издав одну книгу, писатель на вырученные деньги мог купить «Волгу» или «Москвич». В 90-е годы всё это развалилось, Союз писателей перестали финансировать.
– В этом году Союз писателей Удмуртии отмечает 90-летний юбилей. С какими результатами подошли к этой значимой дате?
– Мы работаем с молодыми писателями. Если не получается, как в былые времена, организовать большие творческие семинары в окрестностях Ижевска, мы сейчас сами выезжаем на места. Хорошо работаем с Алнашским, Можгинским, Глазовским, Игринским, Шарканским районами. Именно благодаря литературным семинарам, проводимым в районах, мы издали альманах молодых писателей Удмуртии. Также в Глазове при библиотеке имени Короленко три года подряд издавались сборники фэнтези и фантастики. Ну и, конечно же, не забываем свою историю, активно пропагандируем произведения своих классиков. Ведь удмуртская литература есть, и она хорошая, но её как бы превратили в местечковую. Многие сегодня относятся к удмуртской литературе слегка пренебрежительно. Больше смотрят в сторону русской и мировой литературы. Им кажется, что удмуртская литература не очень сильная. Но это не так. Все познаётся в сравнении. Когда находишь один и тот же фаустианский сюжет у Пастернака, Шолохова, Льва Толстого, Алексея Толстого, Набокова и Кузебая Герда, то сразу видишь разницу и особенность удмуртского произведения. Ты понимаешь, что это написано рукой, водимой сверху, и написано именно нам, жителям сегодняшней Удмуртии. Точно так же раскрываются Михаил Петров, Георгий Медведев, Кедра Митрей, Михаил Коновалов… Да и современная литература у нас не отстаёт от жизни. Сейчас готовится к изданию большая книга «90 лет служим Отечеству», она соткана из патриотических и гражданственных произведений сегодняшних членов и кандидатов в члены Союза писателей Удмуртской Республики. Мы отбирали лучшие из лучших произведений через литературный конкурс. Кто возьмёт эту книгу в руки, сразу поймёт, что это душа нашего края. Торжественная презентация издания, выпуск которого приурочен к празднованию юбилея Союза писателей Удмуртии, состоится 15 ноября в Национальной библиотеке Удмуртской Республики. Именно к этой дате в Ижевск приедет председатель Союза писателей России Николай Фёдорович Иванов и другие гости-писатели. Приглашаю вас на презентацию, приходите!
Сергей Рогозин: Кто был первым членом Союза писателей УР, и кто одним из последних на данный момент получил членство в этой общественной организации? Легко ли сейчас вступить в ряды Союза писателей Удмуртии?
– Первым членом и первым председателем правления Союза писателей Удмуртии был Кедра Митрей, именно он стоял у истоков его образования. Сейчас много литераторов заявляют о себе. Меня радует, что наконец-то заявились и прислали свои труды на готовящийся альманах поэты из Селтинского, Сюмсинского, Увинского районов. Они хорошо пишут, думаю, что они уже будущие члены нашего Союза. «Свято место пусто не бывает»: нас уже более 130 человек. И «просыпается» молодёжь, которая раньше не очень-то стремилась в Союз писателей УР. Потому что сегодняшний Союз живёт совершенно по другим канонам. Если раньше многих членов Союза писателей привлекал ряд материальных привилегий, то, поверьте, сегодня людей привлекает дух нашего союза. Сегодня мы в какой-то степени похожи на средневековых тамплиеров, которые охраняли дороги к святым местам. И этот дух некоего средневекового ордена начинает привлекать. Ведь литератор, как никто другой, всегда заботится и думает о своём народе, изучает его быт и культуру, обогащает его язык. Членство, конечно, сегодня не даёт квартиры, но оно даёт чувство братства. Мы всегда можем поддержать человека, проанализировать его произведения, помочь улучшить его работу, поддержать при вступлении в Союз писателей России. Из 130 членов Союза писателей Удмуртии 56 состоят в Союзе писателей России.
Легко ли вступить в наш Союз? Не сложно. Кандидату необходимо иметь две изданные книги, причём одна из них должна быть известна широкому кругу читателей. Ещё один важный критерий: качество. А то ведь сейчас можно издать любую книгу – главное, чтобы позволяли финансовые возможности.
– Союз писателей УР активно занимается переводческой деятельностью. Какие произведения переводите на удмуртский язык?
– Всю мировую литературу, ограничений у нас нет. Не так давно перевели произведения чилийского поэта Пабло Неруды, колумбийского писателя Габриэля Гарсиа Маркеса... В основном переводим произведения лауреатов Нобелевской премии по литературе, чтобы понять, как произведение высшего искусства будет звучать на удмуртском языке. Это важно. Потом эти переводы публикуем в журнале «Инвожо». Обычные читатели далеки и от нобелевских лауреатов, и от Пабло Неруды, но с удовольствием читают произведения, переведённые на удмуртский язык. Стихи Неруды так же красиво звучат на удмуртском (звучный удмуртский литературный язык позволяет это сделать), как и на испанском. И читатели это понимают, ценят.
– Какие планы сегодня стоят перед Союзом писателей УР?
– Раньше, конечно, была какая-то идеология, мы вместе с обкомом решали важные вопросы, обсуждали, чего не хватает литературе. Сегодня это тоже обсуждается, но уже в более узких кругах литературоведов. Есть премия республиканского Правительства по литературе, в рамках которой также проводятся обсуждения по поводу будущего литературы. А так Союз писателей Удмуртии не может ставить план перед авторами и говорить: пишите о том или о сём. Это, наверное, к лучшему. Жизнь сама диктует, если ты хочешь быть полезным. Я считаю, что наша литература движется так, как и должна: потихонечку, не спеша, постепенно привлекая своих читателей.
Виктория Кузнецова: Что сейчас происходит в вашей творческой жизни?
– Дописываю роман-трилогию на удмуртском языке. Это история трёх героев. Все три романа охватывают период Ивана Грозного, сюжеты разворачиваются вокруг исторического факта – взятия Казани. В первой части трилогии главный герой – Камит, во второй – князь Япанча, а в третьей – князь Явуш. Это историческое произведение с элементами мистического реализма.
– В каком состоянии сейчас находится удмуртская литература?
– Об этом трудно говорить. Могу уверенно сказать, что она есть, книги на удмуртском языке издаются. Здесь можно отметить таких авторов, как Анатолий Перевощиков, Ульфат Бадретдинов, Владимир Котков, Лия Малых, Александр Лаптев, Сергей Матвеев и другие. Книги пишутся и издаются, но не в таком объёме, как хотелось бы. Сегодня же многое зависит от авторов и их материальных возможностей.
– Любовь к чтению прививается с детства. Мы знаем, что пишутся детские стихи и проза на удмуртском языке, а для подростков на удмуртском языке что-то издают?
– К сожалению, нет. Наши местные авторы, конечно, пишут сказки, но они либо для маленьких детей, либо для взрослых людей. Получается, что подростки остаются за бортом. Целый пласт выпадает, поэтому сложно закрепить среди читателей интерес к чтению удмуртской подростковой литературы, не имея таковой. Но если литература хорошая, будь она для детей или для взрослых, подростки тоже её прочтут, я в этом не сомневаюсь.
