В рамках киевской «Молодости» в украинском прокате состоялась премьера нашумевшего фильма «Овсянки», вошедшего во внеконкурсную программу кинофестиваля.
Это новая работа российского режиссера Алексея Федорченко («Первые на Луне», «Железная дорога»). Его псевдодокументальный научно-фантастический фильм «Первые на Луне», простите за тавтологию, первый его режиссерский проект, стал победителем «Кинотавра» в номинации «Лучший дебют», а также получил Приз Гильдии киноведов и кинокритиков. На фестивале в Венеции картина стала «Лучшим документальным фильмом» (судя по всему, псевдодокументализм был выполнен на таком высоком уровне, что лента смогла победить в документальной номинации).
«Овсянки» тоже уже успели собрать немало наград. Они номинировались на главный приз «Кинотавра-2010», но уступили «Перемирью» Светланы Проскуриной. В Венеции же картина удостоилась сразу трех наград: за лучшую операторскую работу, приза ФИПРЕССИ и приза экуменического (христианского) жюри (и это при абсолютно языческом и откровенно сексуальном лейтмотиве картины).
Фильм является экранизацией одноименной повести казанского писателя и сценариста Дениса Осокина, один из псевдонимов которого – Аист Сергеев, как и имя главного героя «Овсянок». Повесть и соответственно ее киновоплощение посвящены мерянской народности, древнему финно-угорскому племени, некогда жившему на территории северных областей России, но сейчас практически изжившему себя.
Украинскому зрителю «Овсянок» лично представила исполнительница главной женской роли (а точнее главной мертвой женской роли) актриса Юлия Ауг.
Перед началом сеанса и пожеланием «Удачного просмотра» Юлия сказала два вступительных слова:
«Наш фильм очень языческий, поэтому смотреть его с точки зрения христианской морали бессмысленно»
И это наставление действительно определяющее в просмотре картины.
Кто не знает, овсянки – это маленькие лесные птички, напоминающие воробьев, только с ярким золотисто-желтым окрасом. Но интересно, что птицеводы подсаживают этих вроде бы ничем не примечательных птиц к канарейкам, чтобы те могли перенимать их напевы…
Двое живых мужчин, одна мертвая женщина и две птички-овсянки едут на машине по вольным просторам мерянских земель… У Мирона Алексеевича, директора бумажного комбината, умерла жена Татьяна, и фотограф с того же комбината по имени Аист Всеволодович помогает своему начальнику похоронить любимую, а тот по дороге рассказывает ему, как сильно любил свою Танюшу… Вот собственно и вся сюжетная линия «Овсянок».
О чем этот фильм? О любви, о сексуальном наслаждении, о смерти, о староверских, языческих обрядах, имеющих место в нескольких крошечных уголках современной России? Это неважно. Он обо всем этом и ни о чем конкретно. Конечно же, прежде всего, «Овсянки» — история любви, одна из самых необычных историй любви в кинематографе, но это не экранная лавстори, это что-то очень-очень далекое, настоящее, доносящееся из глубины веков…
«…мы не раз ночевали в здешней гостинице. очень жаркие номера. да и вы наверное тоже? как-то были зимой, были молодые. Танюша хотела помыться – но не было горячей воды. я сбегал за водкой – купил четыре бутылки. танюша разделась – а я ее водкой мыл – протирал гостиничными полотенцами. две бутылки на тело. третью на голову. а четвертую мы выпили потом. танюша закусывала угадайте чем? прямо мной»
«Овсянки» — это шокирующе нестандартная и в то же время простейшая картинка с хмурыми, промозглыми и одновременно ласковыми осенними пейзажами, сопровождаемая теплым, глубоким текстом. Каждое слово из повести звучит как очень далекое эхо из прошлого, как «уютный» деревенский голос, слетевший с вольной глади старорусских рек и полей и случайно затерявшийся в современных коридорах бумкомбинатов…
Долгие, статичные сцены, без какой-либо динамики и движений, шаманские напевы, напоминающие вой ветра, монотонные диалоги о любви физической и духовной…
«…мы сели от живота по обе стороны – и стали привязывать ниточки на женские волосы танюши. так всегда у нас украшают умершую – начиная с возраста когда волосы здесь уже растут. точно так же – как счастливую невесту украшают ее подруги в бане или в ванне – вечером перед свадьбой. вымоют. вытрут сухо. приготовят разноцветные нити. невеста ляжет или усядется. подруги вокруг нее столпятся. щекочут невесту. шутят. шумят. невеста иногда ойкает. иногда даже кричит – если подруги очень уж близкие,
очень уж озорные.. завтрашняя жена – такой она и достанется мужу. вечером он снимет нитки с волос жены. завяжет в узелок – и повесит на ольху...»
Когда у фильма есть свой дух, не спутываемый по запаху ни с каким другим, — это, наверное, наивысшее режиссерское достижение. Алексей Федорченко идеально переложил на кинополотно потрясающей силы слово Дениса Осокина, слово-архаизм, которым уже никто не пользуется в быту, не выражается им и даже не понимает его… Они рассказали зрителю историю о том, как люди, простые, неприметные люди могут любить, какие страсти скрываются под их непродуваемыми ватниками, какие сильные чувства и мысли терзают их сердца, бьющиеся под табличками «простой мерянский поэт-самоучка».
«…утонуть – мечта каждого мери. мы не верим в жизнь после смерти. и только утонувшие продолжают жить – в воде и вблизи от берега… вода – сама жизнь. и утонуть – значит в ней задохнуться: одновременно от радости нежности и тоски… но нельзя утопиться. меряне не топятся. это нескромно. это по-русски чересчур. как мчаться в рай обгоняя всех…»
«на боках мертвых рыб я отстучал эту книгу…»
Смотрите все! Цените лучшее!
