Коллекция китайских лубочных картинок XIX века в 1905 г. была подарена Этнографическому отделу Русского музея Императора Александра III Вершининым Александром Ивановичем, генерал-майором.
С занятием в 1898 г. Порт-Артура, он был командирован в состав Квантунской крепостной артиллерии, с частью которой принял в 1900 г. участие в походе в Китай. По возвращении был избран председателем Порт-Артурского городского совета, а затем назначен и гражданским комиссаром Квантунской области.
Лубок имеет древние исторические корни. Первыми печатные и раскрашенные вручную изображения научились изготавливать китайские мастера в VIII веке. По мнению большинства исследователей, истоки китайского лубка относятся к культовому буддийскому искусству — изготовлению бумажных икон с изображениями буддийских божеств и молитвенными текстами.
Слово «няньхуа», которым называют китайские лубочные картинки, отпечатанные ксилографическим способом (ксилография — оттиск на бумаге с картинки, вырезанной на деревянной доске), буквально означает «новогодняя картина».
В старом Китае в канун Нового года в домах крестьян и горожан развешивали дешевые картины. Традиция няньхуа, вероятно, началась с изображений «дверных богов», или духов хранителей ворот, которыми стали украшать двери жилищ. Тогда изображение наносилось художниками непосредственно на дверные панели. С изобретением метода печати при помощи деревянных блоков его перенесли на бумагу. Но до сих пор дверные боги остаются одним из наиболее любимых и узнаваемых сюжетов няньхуа.
Конечно, лубочные картинки всегда играли важную роль в праздновании Нового года по лунному календарю: картинки, призванные оберегать в течение года от злых духов, болезней и прочих неприятностей, полагалось срывать со стен и сжигать накануне праздника, а на их место вешать новые. Однако традиционно новогодними праздниками дело вовсе не ограничивалось: лубки печатались и по случаю Праздника начала лета, Праздника середины осени и Праздника фонарей. Да и помимо календарных праздников няньхуа пользовались большим спросом в течение всего года. Например, в виде картин и надписей, которыми украшали дом по поводу сватовства, свадьбы или рождения ребенка, как изображения на веерах и для наклеивания на фонари, просто сцены из представлений традиционной китайской оперы (нечто отдаленно напоминающее современные комиксы), а также религиозные изображения Будды и даосских святых.
По темам и объектам изображения няньхуа подразделяются на две группы — повествовательные и неповествовательные. К первой относятся лубки на литературно-фольклорные и театральные сюжеты, а ко второй — различные охранительные, календарные, заклинательные, благопожелательные, бытовые и пейзажные картины, изображения птиц, цветов, орнаментов.
Одной из особенностей (хоть и не обязательных) картин на историко-литературные и театральные темы является их разбивка на серию фрагментов, воспроизводящих тот или иной сюжет, персонаж, определённый костюм, грим и жесты. Картины познавательно-назидательного характера нацелены на пропаганду конфуцианских ценностей и устоев. В рамках картины этого типа изображается тот или иной персонаж, совершающий добродетельный поступок. Значительную часть назидательных картин составляют лубки с изображениями героев цикла «Эр ши сы сяо» («24 примера самоотверженного служения родителям»). Бытописательные няньхуа отличаются от благопожелательных и назидательных картин бо́льшим разнообразием воспроизводимых сцен.
Наиболее специфическим видом таких няньхуа являются картины в стиле «красавицы»: на них изображаются современные авторам женские персонажи — дочери и жёны чиновников, преуспевающих торговцев, промышленников.
Китайские лубочные картинки прошли долгий путь развития: от дешевых печатных икон до полнокровного народного искусства, сформировавшегося в первой половине XIX века. В них, в своеобразном преломлении, присущем только этому виду искусства, отразился весь комплекс духовной культуры старого Китая.
