Для нас, людей эпохи постмодерна тема смерти, зачастую, уходит на второй план. Закабалённые системой образования, пожизненной работой и осмыслением таких понятий социальной теории, как «постмодерн» люди совершенно забывают про смерть, которая рано или поздно настигнет каждого.
Образ смерти для нас, людей 21 века расплывчат, либо же навязан современной поп-культурой. Так как же наши предки смотрели на смерть? Что они закладывали в образ смерти? Каким они видели Загробный Мiр? Какой смысл вкладывали в погребальные обряды? Ответы на эти вопросы Я постараюсь дать в этом эссе.
В условиях аграрного строя жизнь человека была довольно размеренна и полна таких событий, как войны, набеги и эпидемии. В подобных условиях наши пращуры часто задумывались над тем, что же ждет их в конце жизненного пути. Пришедшее на Древнерусские земли христианство сделало картину смерти более депрессивной, такой, которую на похоронах, в книгах и в фильмах видим и мы, но народное сознание всегда было довольно консервативным, так что архаизмы дохристианских верований, сохранились, как минимум, в похоронных обрядах и поныне. Именно эти архаизмы, а также этнографические сведения и письменные источники о загробном мире и будут объектом моего исследования.
Смерть в представлении наших предков – это лишь переходный этап, ведущий к новой, загробной жизни, а образ смерти в мифопоэтическом воззрении народа мог быть изменчив, но при этом подлинно архаичным. Этот тезис я буду доказывать, опираясь на письменные источники и этнографию.
Так куда же наши предки в дохристианский период попадали после смерти? У восточных славян «Рай», как и в общем место, куда отправляется душа после смерти обозначается, как «Ирий». Ирий (ирей, вирий, вырий, вырей; др.-рус. ирье; белор. вырай; чеш. Irij; польск. Wyraj) — в восточнославянской мифологии древнее название рая и райского мирового дерева, на котором располагаются души предков в образе птиц; страна, находящаяся на тёплом море на западе или юго-западе земли, где зимуют птицы и змеи. [1, с.52].
Наши предки в Мире загробном сохраняли такой же уклад жизни, как и в нашем, земном мире. Во множестве захоронений наших пращуров вместе с прахом покойника (а восточные славяне, зачастую, кремировали останки усопших [2]) находят еду, посуду, оружие и даже коней.
Отголоски этой традиции мы можем узреть в народных верованиях наших предков и в христианское время — «Вплоть до XIX века в некоторых русских деревнях сохранялся обычай укладывать вместе с покойником работу, которую он не успел завершить при жизни, например недоплетенный лапоть или недовязанный чулок» [3, стр 160]
Жизнь после смерти – это один из главных вопросов религии и философии в принципе. Memento Mori – помни о смерти. О смерти славяне помнили всегда, к примеру поморы и челдоны – старожилы сибири колотили себе гробы при жизни, чтобы быть захороненными в них. Суть и внутренняя философия погребального обряда говорит нам о том, что люди готовились к загробной жизни, а также потомки сохраняли память о своих пращурах, так называемый «культ предков», объединяющий все культуры мира и позабытый в наше время сохранился у славян и после принятия христианской веры.Более того он дошёл даже до наших дней – «стопочки на могиле», поминальные дни и оставление конфет на могилах – есть его отражение. Могила пращура, как и курган служит культовым местом, где потомки общаются со своими пращурами и приносят им «жертвы». Также у восточных славян был распространен праздник – «Деды». Вешние деды — череда дней поминовения Предков (с 1 по 7 мая), когда души умерших посещают живых.
Супружеские и родовые связи сохранялись и в загробном мире.
В «Стратегиконе» последнего императора Византии Маврикия можно встретить такое описание — «Жены же их целомудренны сверх всякой человеческой природы, так что многие из них кончину своих мужей почитают собственной смертью и добровольно удушают себя, не считая жизнью существование во вдовстве» [4, c. 369]
Также загробный мир и смерть ассоциировались с морем. Это можно проглядеть на лингвистическом уровне. К примеру «Навью» в восточнославянских верованиях назывался мертвец, восставший из могилы. Происходит слово «Навь» от др.-русск. навь, др.-чешск. nav, род. п. navi «могила, преисподняя, тот свет», unaviti «убить», чешск. unaviti «утомить», словенск. nȃvje ср. р. «души некрещеных детей». Родственно др.-прусск. nowis «туловище», лит. nõvyti «мучить» (с iš-: «уничтожать, замучить»), латыш. nâvе «смерть», готск. naus «мертвый», др.-исл. nár – то же, др.-ирл. nūnа «голод», далее готск. nauþs «беда, нужда, стеснение», др.-в.-нем. nôt «нужда» [8]. Это слово имеет один корень со словом «Navy», которым англичане величают военно-морской флот. В английский язык это слово попало из старофранцузского, а в старофранцузском оно происходит от вульгарной латыни, «nāvia» — корабль, которое в свою очередь происходит от латинского nāvis корабль.
Также в пример можно привести скандинавов, которые хоронили покойника в погребальной ладье.
Всё это говорит о том, что загробная жизнь наших предков была продолжением жизни земной, мирской. Так какой же наши предки представляли саму Смерть, жизнь людскую отнимающую, её образ?
На самом деле персонификаций Смерти в народной Традиции было множество.
К примеру, в русских загадках смерть могла изображаться в виде птицы:
«Сидит птичка на поличке. Она хвалится, выхваляется, что никто от неё не отвиляется – ни царь, ни царица, ни красная девица» [5, с. 435-436]
Подобное представление о смерти в виде птицы может быть отголоском глубокой индоевропейской древности, ибо смерть в образе птицы можно встретить и в других культурах. К примеру, Caladrius – белоснежная птица, вестник смерти в римской культуре.В том числе смерть могли представлять в виде собаки и даже коровы (см. Коровья смерть), а также женщины (зачастую в белых одеяниях) [5, с. 436]. В связи с эпидемиями смерть могли отождествлять, к примеру, с чумой. Белорусы величают чуму «Марой». Мара является в образе «чёрной мифической жены», владеющей огненными стрелами. Она может обернуться филином или совой. Пролетая над селением она ищет себе жертв.
Складки одежды её «широко развеваются в беспредельном эфире и застилают сияние месяца» [9]
Тут мы можем просмотреть мифопоэтическое описание чумы-смерти у восточных славян, в чём-то схожее с описанием индийской богиней Кали – богиней смерти и войны. Этот образ также может отослать нас ко временам индоевропейского единства.
Также, как и во всей Европе смерть наши предки изображали в виде скелета, одетого в белое или чёрное покрывало с косой в руках. Смерть в народном представлении живёт в доме, где горит множество свечей, каждая из которых – чья-то людская жизнь [5, с. 434].
Крестьяне Вологодчины, Залесья и Вятского Края верили, что в середине зимы смерть проходит по селам в виде «чахлой и заморенной старухи, завернутой в белый саван» [6]
Образ смерти, зачастую был «ужасен для человеческой природы». Смерть приносила с собой разные орудия – меч, ножи, рожны, серпы [7].
Большинство персонификаций Смерти, как видно из приведенного выше, были ужасающими в народном представлении. Смерть в жизни крестьян всегда была горем, именно поэтому народное сознание рисовало её образ максимально нелицеприятным.
Вывод
Наши предки, пребывавшие в лоне народной культуры осмысляли смерть по иному, нежели мы. Образ и персонификация самой смерти разнилась, однако все её образы имели глубокие корни и, зачастую, внушали страх. Загробная Жизнь же в представлении наших предков была продолжением земной жизни, именно поэтому наши предки хоронили усопших вместе с вещами, которые пригодятся им на Том Свете.Все образы смерти и представления о Загробном Мире своими корнями уходят в праиндоевропейскую архаику, именно поэтому во многом схожи с представлениями о смерти в других европейских культурах.Наши предки помнили о смерти и готовились к ней, смерть и поминание умерших сопровождались обрядами, философский смысл которых заключался в том, чтобы обеспечить умершего всеми благами в Мире Загробном.
Закончить своё эссе хочу русской поговоркой — «Не бойся смерти, если хочешь жить»
Список источников
1. Велеслав Черкасов / Три мира в славянской традиции и современном славянском родноверии // Славяно-русский языческий альманах «Вещий» №1. 2021.
2. Карамазов Вольдемар Данилович / «Погребальный культ и культ предков».
3. Олег Ивик / «Вокруг того света. История и география загробного мира».
4. Флавий Маврикий Тиберий Август / «Стратегикон»
5. Елена Евгеньевна Левкиевская / «Мифы русского народа». 2000. С. 434, 435-436.
6. Елена Львовна Мадлевская / «Русская мифология. Энциклопедия» // «Коровья смерть».
7. «Навь» — Викисловарь.
8. Лаяцкий Евгений Александрович / «Болезнь и смерть по представлениям белоруссов». 1892.
