Славяне
В своих исследованиях я уже много лет занимаюсь традиционной народной культурой славян. Я также смотрю на то, как отдельные ее мотивы и темы обрабатываются и используются в различных течениях современной культуры. В свете этих наблюдений у меня нет сомнений в том, что они присутствуют постоянно и составляют важную часть нашей современной культурной практики.
Более того, в последние годы в Польше даже наблюдается рост явления, которое можно охарактеризовать как (пост)современное славянофильство. Его характерными чертами являются прежде всего вернакулярность и сильная включенность в контекст постмодернистской популярной культуры. Первое означает, что, в отличие от прежних ярко выраженных институционализированных и официальных форм продвижения славянской народной культуры, здесь мы имеем дело с низовыми и в значительной степени неформальными движениями. Ведь чаще всего именно молодые люди по собственной потребности и в одиночку начинают изучать и в той или иной мере практиковать культуру своих предков. Вторая особенность связана с тем, что славянство здесь — всегда лишь один из многих вариантов выбора в глобальном "культурном супермаркете", предлагающем не только множество других культурных вариантов, но и различные "версии" самого славянства. Так, наряду с музыкой, литературой, ремеслами и искусством, мы можем заниматься такими видами деятельности, как славянские настольные или компьютерные игры или реконструкторские группы, воссоздающие раннее средневековье.
Однако наиболее интересным явлением в рамках (пост)современного славянофильства, на мой взгляд, является родноверие, т.е. религиозное движение, обращающееся к верованиям и обрядам дохристианских славян. Для фольклориста и этнолога наиболее интригующим является тот факт, что в своей деятельности родноверы делают нечто, радикально превосходящее прежние и хорошо известные способы использования элементов народной культуры. Так, собранные несколькими поколениями полевых исследователей материалы, хранящиеся в архивах или доступные в виде публикаций, переосмысливаются и обрабатываются ими, а затем помещаются в новый (хотя и рассматриваемый как исходный) контекст таким образом, что вновь включаются в практику религиозного характера. Этот механизм означает, что записи славянских верований и ритуалов перестают быть мертвой коллекцией этнографических артефактов, не служат для создания художественных объектов, организации развлекательных или образовательных мероприятий. Они вновь становятся живой традицией, и одновременно восстанавливается их первоначальная вероучительная и ритуальная функция. Я называю это явление ревитализацией этнографических источников и более подробно анализирую его в статье "Стадо и Купала в ритуальной практике польских туземцев", которая появится в ближайшем номере люблинского журнала "Этнолингвистика".
Случай с родноверием подтверждает, что славянская тематика не только продолжает играть важную роль в современной культуре, но и появляются новые способы понимания и "использования" родной традиции, что, в свою очередь, приводит к возникновению совершенно новых качеств в современном славянофильстве.
Петр Гроховский
Фольклорист, культуролог, этнолог; профессор Института культурологии Университета Николая Коперника в Торуни. Автор книг "Dziady. Rzecz o wędrownych żbrakach i ich pieśniach (2009), Straszna zbrodnia rodzonej matki. Польские песни-новеллы на рубеже XIX и XX вв. (2010), Jarmark tradycji. Исследования и очерки фольклора (2016). В настоящее время в сферу его научных интересов входят движения польских уроженцев и устные рассказы периода Второй мировой войны. Недавно он подготовил критическое издание фольклорных материалов о Холокосте: Об этом нельзя говорить... Холокост евреев в мемуарных рассказах из коллекции Дионисия Чубала (2019).
Славянские мотивы функционируют в культуре по-разному — в зависимости от среды, в которой они появляются. У любителей восточных традиционных песен это будет прежде всего славянское многоголосие. В жанре фэнтези появляется литература, в которой пересекаются темы из легенд и верований древних славян. В мире моды, например, прочно утвердились "выкройки" из Ловичского края или украинские "неосорочки". В музыке — бум на "Дзики Гон" и Персивали, слившиеся с серией Witcher по известной компьютерной игре, процветает отечественная фолк-метал-сцена, появляются новые направления в области "песенно-танцевальных групп" (вид Тулия), и даже диско-поло стараются сляпать как можно больше. Можно любить или не любить такие слияния — но факт остается фактом: они существуют и функционируют. Что касается духовной сферы, то здесь продолжают появляться новые группы выходцев из родной среды и родной культуры — бесчисленные оживленные дискуссии на эту тему ведутся не только в тематических профилях Facebook. Стоит отметить, что древнеславянские темы присутствовали в нашей культуре еще до того, как они "вошли в моду" в XXI веке — например, в народной религиозности, траволечении, земледелии, популярной и традиционной музыке, кинематографе, литературе, кулинарии и даже автомобилестроении. Есть и причудливые ответвления от этих тем, например, так называемые "турбослависты" и всевозможное "славяно-эзо-колдовство" — следствие нашего кибернетического века и доступности всего по телефону. Избежать этого тоже нельзя, но можно хотя бы не допустить. Как видите, есть из чего выбирать, и каждому предоставляется выбор. А каков он для меня? Я думаю, что это субъективная "золотая середина" между духовностью и материальной культурой, которая сформировалась еще в XX веке, а в XXI веке вписалась в условия жизни в столице Центральной и Восточной Европы. Sławuńka!
Витт Вильчинский
Химик по образованию, сотрудник Института биотехнологии. Кроме того, фольклорист, землепроходец, любитель и популяризатор широко понимаемой фолк-, турбофолк-, фолк-рок- и фолк-метал-музыки — в частности, музыки Центральной и Восточной Европы, романофил. В 2007-2014 гг. сотрудничал с интернет-радиостанцией RadioWid, где вел по средам вечернюю программу "Славянское и не только музыкальное путешествие", а до этого приобрел навыки работы на радио под руководством Войцеха Оссовского на польском радио BIS ("Mocne Nocne"). Имеет многочисленные публикации в СМИ, посвященных народной культуре, фолку, фолк-металу и социальным вопросам (например, "Pismo Folkowe", "Folk24.pl", "Gniazdo", "Pest Webzine", "Kwartalnik Romski").
Мое отношение к славянской традиции очень позитивное, потому что связи между польским и другими славянскими языками невероятно важны. Они могут быть рационально описаны. В 31-м томе "Этнолингвистики" я показал, насколько богато дославянское наследие в нашем языке. Парадокс заключается в том, что оно "дремлет". Это, например, имена, относящиеся к духовной культуре. Такие слова, как душа, разум, чувство, воля, память, мысль, воля, вера, надежда, любовь, ненависть, гнев — все это древнеславянское наследие! Оно лежит глубоко в нас, но мы повторяем эти слова, не осознавая их архаичного происхождения. А ведь именно из этих базовых слов складывается наша культура, то, кем мы являемся на самом деле. Это касается и названий природы, и оценок, и религиозных представлений. Бог, царь, грех, рай, ад, чудо, смерть, жизнь, начало, конец, слава, честь, хороший, плохой, мудрый, глупый, щедрый, скупой — этот способ оценивания идет от славянской традиции и связывает нас с другими славянами. Это наследие распространяется на фамилии, названия частей тела, на социальную жизнь — кластер, племя, парламент, воевода, депутат, суд, судья. Таких базовых имен гораздо больше тысячи, а если учесть производные, то может быть 5-6 тысяч общих славянских элементов. Для меня это конкретика. С другой стороны, когда я читаю сайты о славянах, интерес к славянству уходит в презумпции мифологии. А на самом деле мы очень мало знаем об этом, потому что исторические документы, касающиеся демонологическо-религиозной сферы, очень бедны. Историки Хенрик Ловмяньский, Александр Гейштор, Анджей Шиевский, а ранее лингвисты Александр Брюкнер и Станислав Урбанчик пытались ответственно реконструировать эти сохранившиеся обрывки. С другой стороны, сейчас в Интернете появилась целая россыпь странных предположений. Это такие толкиеновские фантазии. Мне это не нравится. Недавно я рецензировал работу о народном образе женщины, в которой автор легкомысленно отождествлял восточнославянскую Русалку, очень хорошо описанную российскими учеными (Людмилой Виноградовой и Еленой Левкиевской), с польскими богинями. Некоторые авторы фантазируют на тему славянской демонологии, вместо того чтобы заглянуть в научную славянскую литературу по этому вопросу. Я не знаю, почему наши отечественные мифологи не пользуются этими работами? Они что, предвзято к ним относятся? Для меня такие конфабуляции — пустая трата времени. Как этнолингвисты, мы в течение последних пяти лет в составе международного коллектива исследовали современный языковой материал, издали пять томов "Аксиологического лексикона славян и их соседей" — последовательно анализируя концепты НАДЕЖДА, РАБОТА, ЕВРОПА, СВОБОДА и ЧЕСТЬ в западных, восточных и южных славянских языках на фоне языка их соседей: литовцев, греков, немцев, а иногда и более дальних: французов, португальцев, японцев, арабов. Оказалось, что белорусский язык — самый архаичный, типично славянский. Это исследование показывает, как много общего у нас, поляков, на уровне народной культуры и как сильно мы различаемся (например, понимание личной свободы / svoboda у поляков и русских) на уровне элитарных культур.
Ежи Бартминьский
Почетный профессор Института польской филологии Университета Марии Кюри-Склодовской (UMCS) и Института славянских исследований Польской академии наук (PAN), действительный член Польской академии искусств и наук. В настоящее время редактирует "Словарь стереотипов и народных символов" (т. 1-2, Люблин 1996-2019) и "Аксиологический лексикон славян и их соседей" (т. 1-5, Люблин 2015-2019). В течение тридцати лет он был главным редактором журнала "Этнолингвистика".
Славянские мотивы в культуре существуют с момента ее зарождения — в языке, архитектуре, изобразительном и прикладном искусстве, наконец, в музыке. Мы часто не замечаем, как древние обычаи, ритуалы или слова проявляются в повседневной жизни. В последние годы, после эпохи романтизма, интерес к этой теме вновь пробудился и даже усилился. Профессор Мария Джанион в книге "Удивительные славяне" писала об "истоках дославянской утопии". Однако этот вопрос в большинстве своем до сих пор остается в области гипотез, гаданий и мифов (например, теория заговора о Великой Лехии). XIX век принес целый арсенал посвященных этому работ, из которых Ежи Едлицкий выделил три основных мифа о проекции прошлого: Миф Зоряна Доленги Ходаковского о культурном отличии Польши от Европы и "возрождении дославянского народного патриархата"; Миф Мариана Суровецкого о первобытном славянском промышленно-торговом государстве, опередившем Европу; Миф Иоахима Лелевеля о первобытной славянской коммуне, прямой демократии, утраченной гражданственности крестьянского государства в Польше. Современная популярная культура (в том числе и западная — феномен Станислава Шукальского, сериал Netflix "Ведьмак") все смелее использует эти послания. Несколько лет назад в эфире Польского радио я высказал мысль о том, что было бы неплохо ввести в канон школьного чтения "Мифологию славян" Александра Гейштора, чтобы дать детям возможность познакомиться с истоками собственной культуры (так же, как они знакомятся с греческими или римскими мифами). Эта великолепно написанная книга — синтез многовековых исследований, находок и артефактов — доступна лишь в некоторых антикварных магазинах. Тем временем, как фейерверк в канун Нового года, взрываются и становятся бестселлерами книги о мифической Лехии (например, издательства "Беллона"). Там, где наука отступает, на ее место приходят мифы, легенды, суеверия и теории заговора. Это большая опасность и разочарование для тех, кто хотел бы заняться этой темой или просто изучить ее и узнать что-либо о славянстве. Еще одно отклонение — присвоение древних верований (не только славянских, но и кельтских, скандинавских, германских и т.д.) приверженцами тоталитарных идеологий, в основном фашистами. Другая угроза — оформление родных верований через призму панславизма. Тем не менее, тема чрезвычайно интересна и интригующа. Помимо множества недавних революционных археологических открытий, было проведено множество сенсационных исследований, например, в области генетики (здесь я рекомендую работы д-ра Лукаша Маурици Станашека, хранителя Государственного музея Майданека в Варшаве). И, наконец, музыка — она остается своего рода имаджинариумом. Все больше и больше групп обращаются к славянам в различных смыслах. Прототипами являются братья Рыхли и квартет Jorga, за ними следуют Percival, Żywiołak, Lelek и многие другие. В эпоху кризиса институциональных религий, открытости миру и даже, как это ни парадоксально, развития Интернета и технологий, я вижу большой потенциал в этом магическом славянстве. Оно может стать нашим анклавом, где нам наконец-то не нужно будет ни за кого себя выдавать. Хотя, конечно, многие следы этого мы найдем только в своем воображении.
Мачек Шайковски
Музыкант, журналист, аниматор, создатель таких проектов, как Kapela ze Wsi Warszawa, Village Kollektiv, Open Sources.
Предлагаемое цитирование: П. Гроховски, В. Вильчиньски, Я. Бартминьски, М. Шайковски, Славянские нити в современной культуре, "Pismo Folkowe" 2019, № 145 (6), с. 4-5.
Аннотация статьи:
В своих исследованиях я уже много лет изучаю традиционную народную культуру славян. Я также рассматриваю, как отдельные ее мотивы и темы обрабатываются и используются в различных течениях современной культуры. В свете этих наблюдений у меня нет сомнений в том, что они по-прежнему присутствуют и составляют важную часть нашей современной культурной практики. Более того, в последние годы в Польше даже наблюдается рост явления, которое можно охарактеризовать как (пост)современное славянофильство. Его характерными чертами являются прежде всего вернакулярность и сильное вплетение в контекст постмодернистской популярной культуры.
