В начале XX в. в классической латинской филологии возникла влиятельная теория о древней стадии римских верований, получившая название предеизма (реже — примитивизма). Основной тезис концепции заключается в утверждении, что до "развитых" форм древнеримской мифологии и культа и индивидуальных богов-личностей якобы существовала стадия почитания смутного, рассеянного по множеству носителей неопределённого "божественного".
Основоположником теории предеизма считается английский исследователь Г. Роуз, высказавший тезис о том что латинское слово nūmen как раз означает такую смутные безличную силу, "рассеянное сакральное". Предеисты выстраивали красивые гипотезы, например, о том, что Марс изначально якобы был лишь священным копьём, а Юпитер — священным камнем, которые проявляли таинственный nūmen. Лишь потом, с развитием римского общества, концепцию nūmen сменила новая концепция deus, личностного бога. При этом и само понимание "божества", с точки зрения предеистов, изначально было не вполне личностным: в подтверждение приводились посвятительные надписи вроде sive deus sive dea "или бог или богиня" что, якобы, свидетельствует о бесполости "божества".
В рамках германского языкознания похожая идея тоже высказывалась: общегерманское наименование бога, *gudą, это слово среднего рода, что тоже, якобы, свидетельствует о безличностном "божественном", которое почитали древние германцы.
В отечественной науке очень похожие концепции о верованиях древних славян — и вообще индоевропейцев — высказывал О.Н. Трубачёв. Ему неимоверно претили все самые отчётливые черты индоевропейской культуры: небесные боги, гимны, обряды, жрецы, цари, героический эпос и т.д.
Трубачёв считал это всё поверхностным и наносным, утверждая, что:
"Наличие царя-героя, а так же жреца, громко прославляющего небесное воинство... и в целом весь этот "героический век" до сих пор, как кажется, больше тормозили наше понимание... Ритуал восхваления — отнюдь не самая древняя стадия общения славян и индоевропейцев с божеством... Вместо неё мы нащупываем иную, несомненно, более архаичную стадию безмолвного почитания."
(О.Н. Трубачёв, Этногенез и культура древнейших славян. Глава 7)
В дальнейшем развивая свою концепцию, Трубачёв именует фазу гимнов, жрецов и т.д. стадией hávate (санскр. "призывать"), а стадию безмолвного почитания безымянного "божественного", якобы предшествующей первой — стадией favēre (лат. "благоволить"; но по Трубачёву — "безмолвно почитать"). Исследователь также прямо отсылает к предеизму в латинской филологии, фактически, используя римский предеизм как ключевой аргумент в пользу предеизма у славян.
Тем не менее, на настоящий момент теория предеизма жестоко раскритикована и, фактически, представляет исключительно историографическую ценность. Разберём основные тезисы по порядку:
1) Nūmen — не "рассеянное сакральное".
Во-первых, это слово восходит к корню, означающему в латыни выразительный кивок головой (ср. abnuere, adnuere), Во-вторых, вплоть до эпохи Августа слово nūmen никогда не употреблялось одно, а всегда с именем какого-то божества: nūmen изначально — это nūmen dei, то есть кивок бога, знак, что молитва была услышана, жертва принята, или наоборот отвергнутв и т.д. Личностный бог первичнее, чем nūmen.
2) "бесполое/безличностное божественное" — это лишь результат непонимания инвокативных формул.
Sive deus sive dea — это не указание на неопределённость пола божества, а признание, что римский народ не знает призываемого бога, и именует его аккуратно, с одной стороны чтобы не оскорбить, с другой стороны — чтобы максимально точно указать адресата посвящения (чтобы, к примеру, богиня не могла оставаться праздной на основании того, что молитва обращена к богу-мужчине, а значит не к ней).
Такое скрупулёзное отношение к словам очень характерно для римского культа. Показателен, например, миф о жертве царя Нумы Юпитеру. Как бы требуя человеческую жертву, Громовержец указывает царю "голову ты отсеки!" (caede caput), на что Нума отвечает: "на огороде моем голову луку снесём!" (caedenda est hortis eruta cepa meis). Юпитер возмущается: "человека!" (hominis), в ответ на что Нума предлагает Громовержцу волосы с головы человека (sumes hominis capillos), бог в третий раз требует отдать ему именно душу (animam), в ответ на что Нума приносит Юпитеру в жертву живую рыбу (animam piscis). Царь богов удовлетворился этим, заверив Нуму, что "с богом беседу вести, право, достоин ты, муж!" (o vir conloquio non abigende deum). Как отметил Ж. Дюмезиль, так бог проверяет, знает ли царь, насколько важны точные формулировки при обращении к богам. (Ov. Fasti 3, 339-344, пер. Ф.А. Петровского)
Так же как с формулой sive deus sive dea обстоит дело и с германским *gudą. Это не указание на "безличностное божественное", а обозначение коллективно всех богов. Как пишет Стеблин-Каменский, "...(слово goð < *gudą), было среднего рода и употреблялось первоначально исключительно во множественном числе. Оно, таким образом, только собирательно могло обозначать тех мифических персонажей, которые были объектом культа, так что оставалось неясным, кого оно персонально подразумевало." (М.И. Стеблин-Каменский, "Миф")
3) Deus — личностный бог.
Нельзя, наконец, не обратить внимание на очевидное: В латыни есть слово deus, обозначающее определённого, личностного бога. Как отмечает Дж. Шайд, "Римские боги бесчисленны, все они обладают точными функцией и контурами и не всесильны... Совершенно так же, как римляне не знали "священного" в современном смысле, им не было знакомо и абстрактное "божественное"... Божества обладают точной функцией." (J. Schaeid, "La religion des Romans", пер. О. Смирновой).
Этот термин, deus, происходит от п.и.-е. *deywós, и находит когнаты в самых разных индоевропейских языках: санскр. deva, авест. daēva, галл. devo-, др.-ирл. día, др.-сканд. týr, прусс. deiwas, лит. diēwas, венет. zeivos. Везде, где мы находим этот термин он обозначает бога как вполне оформленное, индивидуализированное существо со вполне конкретными качествами и функциями, и никогда что то аморфное и непостижимое — а значит именно такой была праиндоевропейская древность. Никаких следов трубачёвской "стадии favēre" мы не можем нигде найти: никаких традиций "безмолвного почитания" не осталось с древних времён (а где нечто подобное обнаруживается — это оказывается позднейшими новшествами в духе мистицизма), наоборот, сильные сходства прослеживаются именно в поэтических традициях индоевропейцев, в гимнографии, основные черты которой восходят к глубочайшей древности.
Итак, привлекательность "рассеянного неопределённого божественного", "безмолвного почитания" и т.д. для современного ума можно понять, однако не следует увлекаться таким настроением, если целью являются не романтические умозрения, а подлинная древность и подлинный миф, так как подлинно древней мифопоэтике наших предков оно фундаментально чуждо.
Литература:
- Schaeid J. (1998) — La religion des Romans (Религия римлян, пер. О. Смирновой)
- Dumézil J. (1966) — La religion romaine archaique (Религия Древнего Рима — пер. Т.И. Смолянской)
- Трубачёв О.Н. (2003) — Этногенез и культура древнейших славян
- Стеблин-Каменский М.И. (1976) — Миф
- Mallory J.P., Adams D.Q. (1997) — Encyclopaedia of Indo-European Culture
