В начале двухтысячных я часто бывал на христианских собраниях, люди из которых наивно думали меня "вернуть в христианство".
Бывало, я задавал им вопрос: "а что будет, если ты отойдешь от Христа? Не просто, а полностью вычеркнув его из своей жизни. быть может даже — будешь служить другим богам? Что тогда?
В глазах оппонентов проявлялся ужас. "Накажет", "погубит", "отступится, и тем отдаст сатане" — отвечали они мне. Все ответы сводились к неотвратимому и жестокому наказанию со стороны Христа.
А бывало я спрашивал их: "как поступит ваш бог, если вы будете намеренно творить нечто аморальное и противозаконное?" (Такие вопросы, кстати, лучше не смешивать, иначе ответы будут смазаны.) И мне отвечали: "простит", "будет верить в меня", "все равно будет за меня", "ну, может быть — накажет". Т.е. аморальщина в сознании рядового христианина не является чем-то, заслуживающим наказания (замечу, если это ЕГО аморальщина, а не иноверца). И получается, уход от своего бога — карается в христианстве куда страшнее.
Это напомнило мне типичные отношения раба и рабовладельца в античности: хозяину нет заботы до порочности рабов, покуда они на него работают, наказать он может лишь в том случае, если эта порочность задевает его лично. Но зато бегство раба или его уход к другому человеку — это удар по благосостоянию и самолюбию рабовладельца, требуется обязательная расправа. Жестокая и показательная.
В язычестве же все иначе. Здесь — семья людей и богов. здесь аморальщина человека бьет по всей семье, а преступление — отвратительно всему роду, за это следует немедленное наказание. А если же я когда-нибудь решу навсегда уйти от своих богов, они отнесутся к этому, как и положено семье, чей родич решил жить отдельно. Они сохранят обо мне память, будут искренне желать добра, ждать от меня вестей, и, быть может, желать, что однажды я снова постучу в дверь нашего дома.
