Рек в Ростове-Великом нет, за исключением Пиги, окружающий кремлёвский вал и текущей из окрестностей кремля в озеро Неро и почти совершенно иссякшей. Впрочем, Пига не совсем речка. Это вернее сказать, канава, вырытая в то время, когда в 1632-1634 гг. «горододелец» Ян Корнилий ван Роденбург насыпали городской вал Ростова. Сейчас Пига почти заросла и более походит на болото, чем на реку.
О происхождении названия объекта доподлинно не известно, но, как пишет Т.Ю. Субботина в своей монографии «Планировка города в Ростове середины – второй половины XVIII века»: «Через всю территорию города с севера на юг от церкви Вознесения и до впадения в озеро (Неро) протекала речка, подписанная р. «Пига», которая ранее, согласно документов XVII в., имела название Пижерма. Пижермой она названа и на плане в книге ростовского историка Титова. Он же в другом своем издании пишет так:
«Речка Пижерма показана ещё на плане города XVIII века, который был напечатан нами ранее. Она протекала близ церкви Николы на Подозерьи; во время же планировки города по высочайше утвержденному плану была засыпана, вследствие чего стоки из канав или «пиги», находящиеся вне городских валов, прекратились, и в городе сделалась грязь, а из «пиги» стали распространяться зловредные миазмы». И далее в этом же издании, в том месте, где говорится о приезде в Ростов императрицы Екатерины II в 1763 году, указано: «...где дом общий братьев Серебрениковых было болото, известное тогда под именем Пиги...».
Если принять это утверждение за истину, то напрашивается вывод, что со временем первоначальное финно-угорское название речки забылось, и она стала называться как то болото, из которого брала своё начало – «Пигой». Нельзя исключать и возможность того, что название речки могло трансформироваться со временем вследствие народной этимологизации, в процессе которой произошла замена согласной Ж на Г и название укоротилось. Но о том, что оно прочно укоренилось в Ростове, говорит тот факт, что еще в 60-70-е годы ХХ века (а иногда и сейчас) местные жители называли «пигой» любые канавы в исторической части города, будь то прудки на Заровье или остатки рва вокруг земляной крепости.
Итак, подведем промежуточный итог: болото сейчас осушено, речки тоже нет, ныне она затерялась в заболоченных рвах ростовских бастионов. Но до 1632 года, когда голландский инженер Ян Корнилий ван Роденбург начал возводить земляные бастионы ростовской крепости, болото и речка существовали.
Именно рядом с ним в XVI веке была построена каменная церковь Вознесения Господня, которую чаще именуют по названию придела церковью «Исидора Блаженного на валах». Храм «вырос» в 1566 году над местом упокоения блаженного Исидора Твердислова.
До каменного храма там стояла деревянная церковь, возведенная после смерти святого (после 1474 года). При этом считается, что могила юродивого, была устроена на месте его хижины стоявшей на берегу того самого болота – «Пиги». Почитание Исидора началось еще при жизни, а после его смерти только выросло. Толпы паломников шли к новой церкви за исцелением и духовным советом. Позднее там же были погребены еще три ростовских чудотворца – юродивые Артемий Третьяк, Стефан и Афанасий.
*
Рассмотрим этимологию гидронима «Пига».
*
Топооснова пиг- характерна для Исторической мерянской территории:
1. Пига (Пиги), болото. (Яр, Ростов).
2. Пиголоса, деревня. (Яр, Пошехон) [Vasmer 1935: 558] (Конгора)
3. Пигалиш, река. (Немда). Пиголеш > Немда.
Апеллятив — пиг, Альквист связывает с прибалтийско-финским словом со значением «святой», «священный», сродни фин. piha – «святой», «священный».
Тут есть, как мне видится, два варианта:
1 – «Пига» это «святое» болото бывшее местом отправления языческого культа еще мерянские времена, почитавшееся и в более поздние времена меряно-русского «двоеверия». Именно поэтому там и поселился блаженный Исидор Твердислов. Известно, что отшельники и блаженные всегда любили жить в таких «паганских» местах, проповедуя Христа местным жителям, вспомним хотя бы Павла Обнорского на Нурме с его чудодейственным молельным камнем или Сильвестра Обнорского с его священной рощей на берегу Обноры.
2 – «Святым» это болото прозвали ростовцы в связи с тем, что на нем поселился блаженный Исидор Твердислов. И тогда речь может идти о бытовании мерянского языка или как минимум мерянской лексики в ростовском диалекте древнерусского XV века. В это время он вполне мог там сохраняться, не даром же на карте Фра Мауро радом с названием Ростова стоит подпись — «меря».
Хотя я лично я склоняюсь к первой версии.
*
Теперь подробнее остановимся на «водном», «болотном» культе мери.
*
Всякий интересующийся «геомантикой», «сакральной географией», знает, что реки: текущая вода – это «движение», течение энергии Земли. А озера и особенно болота: стоячая вода – это «аккумуляция», источник энергии Земли.
В контексте геосоциума и геополитикума Река – это «энергия власти», «энергия дороги», «денег», «экспансии», а Озеро и Болото – это замкнутая «энергия рода», энергия «племени». Энергия куда более архаичная по своей сути, потому что всякое родоплеменное общество замкнуто в себе, как замкнуты озера и болота, являющиеся самоподдерживающимися мир-системами.
Пришедшие в VII веке в Волго-Клязьменское междуречье со средней Оки меря все свои племенные центры строили не на Волге и Клязьме, а на верховых озерах или в верховьях рек в них впадающих (чаще вытекающих из болот). Вдалеке от крупных рек. Полагаю, это было сделано не только ради внешней безопасности. В этом мне видится «особая эзотерика».
Представьте, вы идете по Волге, потом поднимаетесь по Которосли до Вёскы, по Вёксе попадаете в озеро Неро, а с Неро по Саре в Сарское городище стоящее неподалеку от Сарского болота. И вот вы в Глубинном брюхе Матери-Мерянии где зачалась сама Северо-Восточная Русь — Ростовская земля. Или, плывете по Волге, поднимаетесь по Нерли, затем по Вёксе и попадаете в озеро Клещино, прямиком в Утробу Матери-Мерянии, в другую ее важную точку – град Клещин с его Синь-камнем, предшественник будущего центра Переславского княжества. А из Оки, можно подняться вверх по течению Клязьмы, до Нерли, потом ко Кидекше (Каменке) попасть в Суздаль, появившийся еще в дорусские времена, центр черноземного Ополья стоящего на водоразделе – и снова оказываетесь в Утробе Матери-Мерянии.
Это та самая Утроба Матери, Великой Богини, за оплодотворение которой спорят Бог Неба (Юмал) и Подземный Ящер, Змей (Ёлс), которого любят изображать на наших постмерянских залесских наличниках. Родовая Утроба – основа мифологии Залесья.
Все тоже самое можно видеть в Костромском Заволжье, там та же стандартная для мери схема – с Волги, поднявшись по Костроме, и далее по Вёксе, можно попасть в озеро-Нерон, где древний Унорож и его потомок Галич-Мерьский. Или поднявшись по Костроме чуть выше по течению, по второй Вёксе, можно попасть в Чудское озеро, где Чухлома. Все те же порталы в Утробу Матери-Мерянии.
Такая система расселения характерна только для мери. Ни у мари, ни у муромы с мещёрой, ни у галиндов с вятичами и кривичами, не существовало такой последовательной географической системы родоплеменного расселения ориентированной на озера и болота.
Рискну предположить, что у мери был развитый культ Великой Матери, потому, что культ озер и болот, культ множественных на нашей территории камней-чашечников, культ источников и колодезей с их «пронимальной» магией, все – напрямую связанны с Ней. Плюс к этому не будем забывать о развитом культе Ящера (привет новгородско-чудскому «Коркоделу»), или как его называли христианские попы в своих летописях, «Велеса», хранителя подземных вод, владыки «Иного мира», связанного с Великой Матерью. Поэтому и система расселения такая, особенная, в верховьях рек, на озерах, болотах. Все Вёксы — это дороги в Утробу Матери Мерянии и из нее. Вёкса в переводе с мерянского – «протока», «соединение» – сиречь «пуповина».
*
Оппозиция Верх – Низ.
*
Роль Юмала, небесного Бога-Отца, в этой схеме – быть более абстрактной, отвлеченной, условно-наказующей силой, где-то наверху. Прямое оплодотворение Матери-Земли это дело Змея. В этом контексте можно вспомнить знаменитые слова мерянских волхвов сказанные ими киевскому карателю Яну Вышатичу: «(наш бог) сидит в бездне». Вот что рассказывает про этот момент «Повесть временных лет»:
Янь (Вышатич) же сказал: «Поистине ложь это; сотворил бог человека из земли, составлен он из костей и жил кровяных, нет в нем больше ничего, никто ничего не знает, один только бог знает». Они же (волхвы) сказали: «Мы знаем, как человек сотворен». Он же спросил: «Как?» Они же отвечали: «Бог мылся в бане и вспотел, отерся ветошкой и бросил ее с небес на землю. И заспорил сатана с богом, кому из нее сотворить человека. И сотворил дьявол человека, а бог душу в него вложил. Вот почему, если умрет человек,— в землю идет тело, а душа к богу». Сказал им Янь: «Поистине прельстил вас бес; какому богу веруете?» Те же ответили: «Антихристу!» Он же сказал им: «Где же он?» Они же сказали: «Сидит в бездне». Сказал им Янь: «Какой это бог, коли сидит в бездне? Это бес, а бог на небесах, восседает на престоле, славимый ангелами, которые предстоят ему со страхом и не могут на него взглянуть. Один из ангелов был свергнут — тот, кого вы называете антихристом; низвергнут был он с небес за высокомерие свое и теперь в бездне, как вы и говорите; ожидает он, когда сойдет с неба бог. Этого антихриста бог свяжет узами и посадит в бездну, схватив его вместе со слугами его и теми, кто в него верует. Вам же и здесь принять муку от меня, а по смерти — там».
Разумеется, главная задача летописца-христианина заключается в том, чтобы дискредитировать представления волхвов, оправдать вершившуюся смертную расправу над ними. Но за всем этим явно просматривается мерянская мифологическая оппозиция Верхний бог – Бог нижнего мира + Мать-Земля. Именно она продолжала прослеживаться в средневековье в верованиях постмерян-московитов: «судальцев», «ростовцев», «переславцев», «костромичей», «пошехонцев», «галичан» – в виде культа Богородицы (Матери Земли) и Николы (Ёлса, Змея) затмевавшем у них государственный культ Христа (Юмалы). Это известный исторический факт можно считать национальным архетипом мерянских русских верхневолжцев.
