На съёмках невышедшего фильма "Коловрат. Восхождение".
За щит Руевита
Когда костёр съедает еловые сучья, то плюётся и фыркает искрами. Они разлетаются по небу, и тогда сложно бывает понять, где звёзды, а где искры. Могута говорит, что люди — они тоже как искры: исчезают во тьме, словно и не было их никогда...
Костры плевались искрами по большому кругу так, что широкое капище было ясно освещено их пляшущим пламенем, и фигуры уноков, столпившихся в центре, казались Варяжке только шевелящимся под порывами ночного ветра молодым ельником. Никогда прежде Варяжка не видел обряда побратимства и теперь широко открытыми глазами следил за происходящим.
У каждого из отроков, вышедших на освещённый круг в руках была тугая и гибкая вича из жёсткой лозы, сплетённой крепко и способной выдержать долгую сечу. В другой руке сжимали малые щиты, лёгкие, не обременяющие тело.
Ты знаешь, что будет? — шептал рядом Есеня, теребя Варяжку за рукав рубахи, — кто выпадет, тот уходит за край. А кто останется последним, тот получит щит Руевита.
Щит Руевита в 8-мью мечами вешали на шею вои кнеза, и никто более не мог носить этот знак.
- Путаешь меня... — не поверил Варяжка,
- Все и пройдут! Вот увидишь: Лесьяр будет сход за сходом зачинать, пока все не пройдут, и даже самый последний получит щит, но юшки нальётся — что на скотобойне...
- За кон! — сквозь треск горящих сучьев и гул собравшейся на обряд заставы продрался рык Лесьяра.
Уноки отступили к краям капища, призванного в эту ночь стать ристалищем, и повернулись напряжёнными лицами друг к другу. Они стояли широким кругом, все против всех, тревожно перехватывая свои "мечи" и щиты, готовясь к самой решительной схватке из тех, в каких им доводилось принимать участие за неполные пятнадцать вёсен.
- Ять!!!
— привычное разнеслось над заставой, и отроки с рёвом понеслись навстречу друг другу.
Книгу можно приобрести в моём клубе ВК.
Пробуждение
Красное пламя мяло чёрное покрывало ночи, заставляло его двигаться и извиваться, заставляло шевелиться мрачные тени вековых сосен и дубов, что взяли заставу в кольцо. Варяжка уже не слышал сухого треска еловых сучьев в кострах, не слышал голоса Лесьяра, одни лишь крики и стоны стояли в его ушах, да стук собственного сердца.
Когда он смотрел в распухшее лицо победителя первого схода, то едва узнал в нём Кесласа — того, кто когда-то бил его из лука на вычении Лесьяра. Чёрные потёки по красному лицу не были потом. Это кровь-руда струилась из разбитой головы, заливая плечи и грудь. Кеслас опирался на ивовую треску, чтобы не упасть на песок, не мог ни говорить, не улыбаться.
Лесьяр повесил на его шею щит и рукой дал знак отступить к воротам заставы, где у костров стояли вои. Теперь место Кесласа было рядом с ними.
Ять!!! — снова понеслось над заставой, и Варяжке почудилось, что раздавил он во рту помороженную калину, ту, что всегда имеет на своих красных мятых боках чёрные пятна.
Добрая половина уноков валилась в первые же мгновения схватки под ударами щитов и от столкновения тел. Они отползали в стороны, пока другие падали, цепляясь за них ногами. Те что оставались, зачинали самую жестокую сечу, порой разбивая щиты и ломая руки. Но и со сломанными руками продолжали вертеться и бить, отбрасывая щит и перехватив вичу здоровой ладонью. Каждый знал: щит Руевита получит каждый, если сам не откажется от него...
Иногда Варяжка чувствовал, как дрожит всем телом. Ему было по-настоящему страшно, но что за чудо: дрожащее тело рвалось туда, на песок, впитавший кровь отроков. Никогда ещё Варяжке не было так страшно, никогда ещё он не чувствовал так сердце, которому вдруг тесно стало под рёбрами. Но никогда ещё он не желал так сильно кинуться в драку, не за победой и не за наслаждением силой, а за чем-то таким, что не мог себе сейчас объяснить, ибо никогда прежде не испытывал подобного.
Что-то пробудилось в нём большое и тёмное. И Варяжка знал, что отныне оно всегда будет с ним, будет толкать его вперёд, когда разум будет подсказывать бежать без оглядки, будет питаться его и чужой кровью, будет делать его сильнее, но однажды приведёт его к смерти и, возможно, к вратам Ирия.
Мы на земле будто искры...
— шептал Варяжка, а звёздное небо над ним хватало и проглатывало всё, чем плевали ввысь костры на заставе...
Продолжение следует
