У Перуна рост могучий,
Лик приятный, ус златой,
Он владеет влажной тучей,
Словно девой молодой.
У Перуна мысли быстры,
Что захочет — так сейчас.
Сыплет искры, мечет искры
Из зрачков сверкнувших глаз.
У Перуна знойны страсти,
Но, достигнув своего,
Что любил он — рвет на части,
Тучу сжег — и нет его.

Я любил вознесенное сказками древо,
На котором звенели всегда соловьи,
А под древом раскинулось море посева,
И шумели колосья, и пели ручьи.
Если можешь, пойми. Если хочешь, возьми.
Ты один мне понравился между людьми.
До тебя я была холодна и бледна.
Я — с глубокого, тихого, темного дна.
Я — Мать Сыра Земля! Я — гроб и колыбель!
Поют мне песнь любви все голоса творенья -
Гроза, и соловей, и море, и метель,
Сливаясь в вечный хор, во славу возрожденья, -
Идет удалый бог, Ярило – молодец
И снежный саван рвет по всей Руси широкой!
Идет могучий бог, враг смерти тусклоокой,
Ярило жизни царь и властелин сердец!
Из мака алого сплетен его венец,
В руках — зеленой ржи трепещет сноп высокий;
Глаза как жар горят, румянцем пышут щеки.
Идет веселый бог, цветов и жатв отец!
Везде вокруг него деревья зеленеют
Пред ним бегут и пенятся ручьи,
И хором вслед за ним рокочут соловьи.
Идет он, светлый бог! — И села хорошеют!
И весь лазурный день — лишь смех да песни там.
А темной ноченькой уста все льнут к устам!
Средь бледной зелени приречных камышей
Белела дочь Днепра как чистая лилея,
И Даждь-бог молодой, любовью пламенея,
С своих пустых небес безумно рвался к ней.
Горячей ласкою скользил поток лучей
По телу дивному — и сладостно слабея,
Она, предчувствуя объятья чародея,
Ещё боясь любви, уж радовалась ей!
Но стала вдруг кругом прекраснее природа,
Свет ярче искрился, и зной страстней дышал.
Русоволосый бог с безоблачного свода
На деву тихих вод, ликуя, налетал, -
И мать своих детей, мать русского народа,
Он, наконец, обвив, впервой поцеловал!
Ярило кликнул клич, — и зерна под землей
Проснулись, и поля ковром зазеленели.
К касаткам в дивный край, где зреет рожь зимой,
Донесся вешний зов, — касатки прилетели!
Промчался дальше он! И в этой мгле седой,
Где в вечном холоде чудовищной метели
Тоскует мертвый люд по горести земной,
Он резко прозвенел, как ночью звук свирели...
И стала от него Морена вдруг без сил,
И вихорь душ к земле и к жизни улетает,
Назад к земле, где смерть Ярило победил,
К земле, где в Навий день народ среди могил
С радушной песнею покойников встречает
От золотой зари до золотых светил.
Я — Велес, мирный бог. Меж спящих стад дозором
Незримый я хожу, чтоб отвращать недуг
И чары хитрых ведьм, пока дымится луг
И звезды ночь пестрят серебряным узором.
Когда исчезла мгла перед Дажьбожьим взором,
Там рею ветерком, где человека друг,
Спокойный добрый вол, влачит тяжелый плуг, -
И доблестным его любуюсь я позором
Иль от коров порой я пастуха маню
Под зыбкий свод ветвей — и тихо запою...
Он думает: под ним листва шумит лесная;
Но песенки мои таинственной мечтой
В душе его звенят, и он поет, не зная...
И вещие слова хранит народ родной.
Вышла Лада на крылечко,
Уронила перстенек,
Бирюзовое колечко,
За березовый пенек.
Пусть наши старики пытаются без нас
Решать и направлять судьбу новорожденных.
Собранье матерей, мы прав своих законных
Не станем уступать. Их воля не указ

Поиск

Журнал Родноверие