Все поэтические произведения поэтессы весьма глубоки пониманием древних, магических архетипов, раскрываемых ею, в которых легко усматривается весьма глубокий, древний пласт народного устного творчества.

Судите сами.

Креститель, окрести прошу меня,
Не так, как крестит церковь своё стадо,
А страшным гулом красного огня,
Сжигая из грехов дорогу к аду.

Спаситель, дай понять Твою юдоль,
Твою любовь к последнему из грешных,
Тоску о человечестве и боль
За долгий путь его во тьме кромешной.

О, Господи, дай к Истине шагнуть
На шаг, хотя б один, хотя бы малый,
Пройти тобою данный жизни путь.

Крести меня, Креститель, Светом алым!
Мы дети заходящего Солнца, дети Богов.
Звезды ловили, целовали их нежными губами, да в ступке толкли.
Зарево света темного, только для нас — детей.
Зажигали темень ясную, волошили волошбу ветхую.

Той, которая всегда рядом...

Разбужу я тебя на рассвете, 
В поле вынесу в белой одежде,
Песню чудную новое Лето
Напоет нам о детстве. Как прежде
Землю выстелит мягкой травою,
Распылит городские печали,
Ароматной цветочной пыльцою 
Разрисует. Мы все это знали
Еще раньше, когда босоногим
Бегал в дом, что напротив ютился,
Мимо церкви крикливых убогих
(Сорванец! Ты же ведь не постился!),
Мимо Зинки-молочницы, теток,
Что глазели и диву давались:
От горшка два вершка, недотепа,
Заневестил красу-Ярославу...
Через тын да сквозь сад до калитки,
Бабу Нюру минуя украдкой,
Отмахнувшись от спящих улиток,
К ней в окно с покосившейся кадки.
Горсть малины в руках, спелой вишни 
 — мой гостинец, улыбка в награду.
Сердце бойко, но внешне не слышно,
Отбивало в груди канонаду.
Чрез ручей, в косогор, да под небо
Убегали глаза, нам казалось,
Что любовь наша   древняя Веда,
Не минутная детская шалость...

Солнце встало над лесом, и поле
Теплой лаской своей одарило,
Стаю струй отпустило на волю.
Щедрый барин, разгульный Ярило,
Поплясал у тебя на ресницах,
Заиграл в волосах позолотой,
Опалил губы словно Жар-птица,
И от глаз твоих сбёг с неохотой.
Взявшись за руки, два человека,
Солнцем утренним души наполнив,
Обещают любить век от века
Мира радость над полем раздольным.
Губы в губы, ладони в ладони,
Я и ты, словно в сказочном детстве.
Вне ненастья, грозЫ, вместе с Долей*
Твое сердце с моим по соседству...

* Доля — богиня счастья и удачи.

"Разгулялась непогодушка,
туча грозная поднималась,
расшумелись, приклонились дубравушки,
всколыхалась в поле ковыль-трава.
То летела Гамаюн — птица вещая
со восточной со сторонушки,
бурю крыльями поднимала."

Из русского народного творчества

Ты лети, Гамаюн*, птица вещая,
Из-за гор то высоких скалистых
Из-за туч поднебесных да мглистых
Перепархивай поле, что плещется,
Перелетывай море, что пенится,
Да у речки Смородины быстрой
Поведи взором мудрым лучистым, 
У горюч камня сядь мИла дЕвица,
Во зеленом садОчке на дереве,
Распусти перья, голосом дивным 
Зачаруй песни сладостным ливнем
О чудесной Заре* в светлом тереме,
Зашивающей раны кровавые
Лоскутами фаты предрассветной,
Алатырь* открывая заветный,
Под которым есть сила немалая.
О законах, начертанных СвАрогом*,
Но сокрытых от глаз человечьих,
Сердцу вЕдомых росским наречьем,
Духу воинов храбрых что дОроги.
О водице живой, что под каменем
Начинает свой путь, да по рекам
Протекает струей век от века.
О небесном огне, сиречь пламени,
От весеннего Солнца сошедшего,
Растопившего лед мрачной Мары*,
В небе темном явивший пожары.
О дремучих лесах, доме Лешего*,
Что над путником хохотом дразнится,
О диковинных звЕрях и птицах,
Чью красу воспоют в небылицах,
О просторах полей, сердца здравнице...

Ты пропой, Гамаюн, птица вольная,
Суждено ли нам пасть в ярой сечи,
От копья или рвущей картечи,
Или жизнь будет в доме спокойная?
Ты пропой, Гамаюн, птица дивная,
Есть ли в мраке соблазнов дорога
К вере предков, великому Роду*,
Или Веда*   лишь ниточка мнимая?
Ты пропой, есть ли Правь* и наследие 
Позабытой великой культуры,
Или всюду разбитые урны
Христианской морали неведенья...

Ты скажи, Гамаюн, мне о Родине,
Что под игом сидит иноверцев,
Что детей своих любит всем сердцем,
А пригрела на теле юродивых.
Ты скажи о порубленных воинах
Под руинами горных мечетей,
О голодных и нищих под плетью
Государства, где счастье устроено.
Расскажи о мечте, что не сбудется,
Видеть радость в глазах и на лицах,
Ту что времени быстрые спицы,
Раскидали по мертвенным улицам.
Расскажи мне о речи коверканной
Словом чуждым для русского слуха,
Лестью легче июньского пуха
ОпоЕнной, разделанной  мерками.
Ты скажи, Гамаюн, что скитаемся
По чужим незнакомым Европам,
Не познавши России красОты,
Лжесыны...
Обернемся?
Раскаемся?

Ты лети, Гамаюн, птица вещая...

Ты лети, птица вольная...

Ты лети...

1. Гамаюн — вещая птица, глашатай богов.
2. Заря (Зоря) — богиня зари, сестра Солнца.
3. Алатырь — всем камням камень, всем камням отец . Центр мироздания, наделенный сакральными и целебными свойствами.
4. Сварог — небесный бог, бог огня, небесный кузнец, сотворивший землю.
5. Мара (Марена) — богиня зимы, смерти, темноты и болезней.
6. Леший — хозяин леса и зверей.
7. Род — творец Вселенной, отец и мать богов.
8. Веда — изначальное Знание.
9. Правь — всемирные законы, действующие в Яви и Нави.

...Укутал летний вечер озеро туманом,
Простился с Ветром, поздоровался с  Луной,
На Млечном звезды разношерстным караваном
Шли вслед загаданным желаньям и наперебой
Доверчивых нас зазывали на свиданье,
Хватали за руки, шепча тихонечко:  Постой! 
Манили взоры к небесам обетованным,
И вдруг свалились в озеро веселою гурьбой,
Луну оставив в безмятежной черной глади
Лежать откусанным и неприглядным калачом.
Застыла ива в водопаде тонких прядей,
Открывших почти детское, наивное плечо.
Одела ночь глаза таинственным нарядом,
Ночную песню заскрипел невидимый сверчок,
А филин проводил гостей застывшим взглядом
Пустых и немигающих, пугающих зрачков...

...чуть слышный плач, девичий тонкий, где-то рядом
вдруг тишь ночную на секунду разорвал в клочки,
Сбежал от берега, запутался  оврагом,
разбился в темноте  и замертво упал в кусты.
Поднялся вновь, прошел по лесу частым шагом,
Погладил неприятно холодом ночной листвы,
Проткнул кольчугу озера незримой шпагой,
Затих под толщей безучастной ко всему воды...

Туман стелил ковер, и полнил воздух влагой.
В ковше озерном едва заметные круги
проплыли, торопясь, безмолвною ватагой,
За ними призрачный и зыбкий силуэт руки
Исчез, вода вновь расступилась перед телом,
Изгиб спины мелькнул, поток русалочьих волос
Стыдливо приоткрыл плечо и так несмело
Отдал ночной прохладе, звук пронзительный донес,
Как будто птица где-то рядом пролетела,
Разбив стекло озерное израненным крылом.
Вот вышла из воды, застыла словно стела,
невинность защитил от взгляда берега излом,
Призывно-страшно неотрывно посмотрела,
Прозрачно-нереальная под ледяным серпом.

...Зовут неслышно капли, шепчут чье-то имя...
Зрачков бездонность черная на нежно-голубом
Холодной нОчи произносит снова имя
Напевно и уныло словно ветра тихий стон...
Сырой ковер песка и резкий запах тины,
Раскрытых бледных губ неувядающий бутон
Так сладок недоступно, вязкой паутиной
Налип на веках странный, но давно знакомый сон:
Румянец щек красивей ягоды малины,
Веселый танец молодых, два сердца в унисон,
Невеста в белом удивительно красива,
Ночного хоровода песни, свадебный костер...
Любовь несчастную за счастьем не впустили,
Следы от слез на берегу зверь осторожный стер,
Застыли ноги девичьи в придонном иле,
Закрылся безучастный ко всему воды шатер.

В глазах русальих неподвижных свое имя
прочел, несбывшейся мечты презрительный укор,
Сквозь столько лет узнал тебя я, Берегиня,
Узнал себя, любви твоей наивной, жизни вор...

Рассвет раскрыл конверт озерного тумана,
Луну подмел словно ненужный после нОчи сор,
Седую мглу сменил на яркий свет обманом,
Ночное озеро цветами разукрасил бор,
где двое под огромным водным покрывалом
Хранят любви и смерти удивительный узор.
Дереву без корня не расти…
Землю попирая сапогами,
Так гордимся мы – мол, на пути! –
Что порой выбрасываем память,
Мне посчастливилось столкнуться
с древней традицией:
Офени – наследники скоморохов-
жрецов говорили на тайном "фене"
Языке священного креса (креСЬЯне – сознание,
очищенные крЕсом – огнём Богов).
Ти мудрий був, живий Христос.
Але не знав, що вийде з того:
Що у духовне рабство хтось
Тобою вимостить дорогу.

Николай Алексеевич Клюев создал в своем творчестве сложный мифопоэтический мир, который хотя и претерпевал изменения, но оставался единым и цельным.

Поиск

Журнал Родноверие