Государства, народы, народности и племена

Миграция балтов и формирование древней мордвы

Балтские племена смещаются с верховьев Оки на ее среднее течение. Балты оказывают влияние на культуру рязано-окских могильников. Группа носителей балтских традиций сместилась в древнемордовскую среду Верхнего Примокшанья. М. Полесских и А. Халиков отмечали, что прикамское население на Верхней Суре смешалось с родственным городецким населением. Однако мордовские историки не признали эту гипотезу, мотивируя, что в регионе не присутствовала пьяноборская круглодонная керамика. С. Зубов считал, что это объясняется тем, что пришла сравнительно небольшая группа населения, которая пользовалась в быту местной посудой. Однако такое мнение противоречит массовой миграции на территории части Сурско-Окского междуречья и на Шексну и Мологу. В. Ставицкий предполагает, что для мордвы эпоха Великого переселения народов началась раньше, чем для многих народов Восточной Европы.

Споры археологов

Среди российских исследователей финно-уграми постсвидерские культуры считают Н. Николаева и В. Сафронов. Эта гипотеза встретила жесткую критику со стороны финских уралистов А. Айкио и П. Каллио, а также В. Напольских. К уральцам относят неолитическую кельтеминарскую культуру оседлых рыболовов Средней Азии VI-IV тыс. до н. э. В пользу этого свидетельствуют параллели между финно-уграми и дравидами. В этом регионе уральцы находились до отступления ледника на север. На Урале древней уральской культурой была шигирская культура. Палеоевропейцами культуры ямочно-гребенчатой керамики считают П. Каллио и Я. Хяккинен. К культурам ямно-гребенчатой керамики относились каргопольская культура, карельская культура, беломорская культура, культура абсестовой керамики, балахнинская, льяловская, волосовская, рязанская культуры.

В поисках Мерьямаа: волонтерство как средство возрождения мерянского наследия Центральной России Аапо Кихланки.

Магистерская диссертация посвящена волонтерской деятельности как средству поддержания неомерийского движения в Центральной России. Движение направлено на возрождение древнего финно-угорского.

Топонимия и заимствования

Реконструкция исторической карты Восточной Европы возможна благодаря субстратной топонимии. Нужно отметить, что, вопреки Д. Европеусу, самодийской топонимии в европейской России ранее позднесредневекого расселения ненцев в тундре не было. Что же касается угорских топонимов, то они присутствовали в Прикамье, где были манси, а также на Среднем и Южном Урале, в Башкирии и Среднем Поволжье, где проживали венгры. А. Матвеев классифицирует топонимы русского севера как условно северофинские. Саамские же топонимы были широко распространены на русском севере до Коми и Заволочья. Саамская субстратная топонимия в этом регионе предшествовала прибалтийскофинской. В. Напольских предпочитает говорить о парасаамских и древнесаамских диалектах.

А. Мазон, стремясь доказать поддельность «Слова о полку Игореве», заподозрил как «анормальные» формы «Днепр Словутичь» и «Русичи». О форме «Словутич» подробно было сказано выше — в статье Н. М. Дылевского (стр. 195—196), что же касается формы «Русичи», то А. Мазон утверждает, что «множественное число „русичи“, фигурирующее несколько раз в „Слове“, является для истории языка беспримерной аномалией».1 Он ссылается при этом на статью Б. Г. Унбегауна, как специалиста по истории русского языка. Эта статья, напечатанная в 1938 г. в журнале А. Мазона «Revue des études slaves», вызвала еще в 1941 г. наш подробный ответ, статью «Русичи и Русь», но военные события (оккупация и бомбардировка Белграда в 1944 г.) уничтожили все ее издание, и ее можно считать несуществующей в научном обороте.2 Между тем Р. О. Якобсон в 1948 г., не зная о нашей статье, вкратце ответил по этому поводу, приведя почти те же доводы.3 Ввиду того, что вопрос о форме «Русичи» является важным не только для доказательства подлинности «Слова о полку Игореве», но и для истории русского имени и русской идеи, мы рады возможности переиздать нашу исчезнувшую статью на русском языке, значительно ее переделав и дополнив.

Давно это было. Напали на нашу землю страшные враги. Все, кто вышли с ними сражаться, погибли. Некому было хоронить героев – так и лежали они без погребения. И уже разлагались, и стоял смрад великий, и воды напитались смертельным трупным ядом. Немногие уцелевшие люди страдали от жажды.

С кем родство и где прародина?

М. Бакро-Нодь предположила, что уральцы как популяция возникли в 4000 году до н. э., а протоугры выделились из ее состава в 2000 году до н. э. Похожего мнения о возникновении уральцев придерживался П. Каллио.

Что касается вопроса о прародине уральцев, здесь есть несколько точек зрения. В. Шот в 1836 году высказал тезис об урало-алтайском родстве. Его поддержали Ф. Видеман и М. Кастрен. Эта гипотеза базировалась на схожести уральских и алтайских языков в синтаксисе, морфологии, фонетике и лексике. Также в XIX веке была выдвинута идея об уральско-индоевропейском родстве. Эту идею поддерживали шведский уралист Б. Коллиндер, финский ученный А. Йоки, словенский лингвист Б. Чоп. В ХХ веке И. Николаевой была выдвинута идея об урало-юкагирском родстве. Позже ее поддержал В. Напольских. Противником этого мнения являлись венгерский лингвист К. Редеи и его шведский коллега Б. Коллиндер.

Какие мифологические персонажи были связаны с блужданием в Эстонии, на эстонско-русском пограничье и Беларуси?

Образ лесного духа является значимым и популярным в фольклоре эстонцев, русских Эстонии, белорусов, хотя у белорусов данный персонаж в большей степени характерен для быличек и верований белорусско-русского пограничья и связан с представлениями о духах-хозяевах локусов. На остальной территории Беларуси представления о лесных духах сливаются по большей части с образами нечистой силы, которая заставляет человека блуждать в лесу, заводит в непроходимые и опасные места, стремится погубить его1. Впрочем, отождествление лесных духов с нечистой силой свойственно также представлениям об этом персонаже у эстонцев, русских [21: 104–109; 22: 219–233; 30: 28–48] и русских Эстонии2.

Ханты и манси, сложившиеся как народы тысячи лет назад из разных неолитических племен, и сейчас остаются шаманистами, почитают тотемы и предпочитают жить так, как жили их предки – занимаясь разведением оленей и охотой.

Этнические группы мордвы мокша и эрзя общей численностью 850 тысяч человек проживают в Республике Мордовия и в приграничных районах сопредельных субъектов РФ.

Поиск

Журнал Родноверие