Никогда не касался темы эротики, секса и вообще всякого натуризма. И уже предчувствую, что не к добру взялся, ибо закипит...
В контексте неоязычества эта тема всегда вызывает бурное обсуждение. Язычники сразу же делятся на утончённых эстетов, ценителей телесной красоты и строгих цензоров и моралистов. Секс — это одно из символичных знамён человечества, путеводная нить, красная тряпка. Это естество, божество, природа бытия, тайна, имеющая отношение к светлому чувству любви и продления рода. Секс и смерть — две вечные темы, будоражащие умы, но балансирующие на грани дозволенного. Понаблюдал я за ходом боёв в языческих пабликах «за» и «против» обнаженной натуры и пришёл к мнению, что неправы обе стороны.
Интересной темы тут коснулись — языческой инициации.
Нередко инициацию определяют как явление, кардинально меняющее саму жизнь человека, переломный момент, после которого всё идёт иначе, чем было до. В принципе любое значительное событие, влекущее за собой изменения в самовосприятии человека, любой шаг за грань былой личности может быть инициацией. И воскрешая в памяти, анализируя события своей жизни, человек может воспринимать их как инициацию даже постфактум. С подобной формулировкой я одновременно и согласен и нет.
(спорно, без претензий на идейность, скорее на подумать)
Съездили на Перунов день к ССО. Не думаю, что имеет смысл подробно описывать, восхищаться или критиковать мероприятия, ежегодно происходящие на Красотынке. Кто в теме, прекрасно понимают где традиционное, а где заблуждение и новодельность. Не без этого. Бывает со всеми. Вот ещё бы людям умения просто признавать и исправлять, а не съезжать с темы, когда указывают на ошибки)). Скажем так, вокруг ССО образовался крепкий постоянный костяк, и для многих из этого клуба по интересам язычество — это только ССО и Красотынка. Безусловно, приезжают и очень интересные люди со своими знаниями и умениями, у которых есть чему поучиться. Суть в том, к сожалению, что они — лишь прилагаемое к основному действию.
Задумался над тем, где та тонкая неуловимая грань, что отличает подлинно верующего современного язычника от играющего в язычество? С одной стороны любая религия подразумевает под собой ритуальность, некий строгий порядок форм, действий, слов и всевозможных наработанных формул, упорядоченных в пространстве и времени. На то она и традиция, чтобы иметь определённую совокупность стереотипов. С другой — сами же язычники делают акцент именно на продолжении и развитии, а не на точной реконструкции и воспроизведении того, что было у предков. Тоже логично, если принять во внимание, что живая традиция всегда всевозможно двигается, трансформируется, идёт на расширение или сжатие в разных аспектах своей выразительности. Но где грань языческого ритуала и игры? Как одновременно отойти от реконструктивизма и не вдариться в отсебятину?
Если вдуматься, то каждому в жизни случается получать уроки разочарования. Приходят они ко всем по-разному. Разочарование может копиться, по капле падая в казалось бы бездонный колодец души, которой порой и целого мира мало. Когда же это самое разочарование в итоге находит края, то мы внезапно обнаруживаем причастность души к «переполнившейся чаше терпения». А бывает, что разочарование одним махом падает как тяжёлое забрало, перекрывая яркие краски серостью и неприглядностью картины мира.
Не моё дело указывать кому-то как надлежит быть язычником. Я и сам, как мне кажется, далёк от языческого миропонимания. И лишь несколько раз за многие годы интуитивно соприкасался с чем-то похожим, осознание чего приходило спустя время. Почти каждый средний язычник, как я заметил, лелеет свою смутную мечту о будущем величии и понятности славянства. Это сквозит в построении словесных формулировок — прогнозах, предположениях, личных пожеланиях. Каждого язычника в той или иной степени тянет совершить нечто запредельное, экзотичное, поступок, принять некое волевое решение. Каждый верит в свой путь, у всякого своё «вот однажды» и «может когда-нибудь»...
Если мы примем известную точку зрения, что каждый человек уникален, индивидуален и восхитительно неповторим, то все законы, порядки, морали, традиции и обряды совершаются вопреки индивидуальности. Всегда. В 21-ом веке наметилась тенденция не считать человека полноценной личностью, если он следует правилам и нормам общества. Если человек не плюётся хотя бы словами в социальные и моральные устои, не выделяется из «стада», он — обыватель. Нет никакой пользы от внешней свободы, если внутренняя находится в оковах собственного невежества.
Чуть отдаляясь от философских и возвышенных идей о язычестве попадаешь в смыслы. Неоднократно озвучивалась мысль о необходимости объединения славянских язычников. Но чем их сегодняшнее единство (или разобщённость) отличается от того, что происходит, например, в христианских и мусульманских рядах? Отметая массовость и государственность этих религий, в чём единство их верующих больше и крепче? Насколько вообще любая религия, в том числе и языческая, может являться объединяющим фактором? Способна ли она сплачивать кого-то вообще просто так, без привнесения в её концепцию религиозного фанатизма? Или религиозное единство является просто одной из ширм для достижения иных целей? Первоначальный вопрос по объединению славянского язычества стоило бы ставить не столько «как», сколько «зачем» это делать?
Поделюсь одним личным наблюдением. Ну и мыслью, связанной с ним. Мысль появилась давно, лишь чуть окультурил её.
(язычество новейшего времени?)
Вообще современное понятие веры очень сложное и многогранное. И об этом принято больше молчать, чем говорить не столько из-за сложности вопроса, сколько из опасения задеть чьи-либо чувства, разжечь какую-то невнятную рознь и навести межрелигиозную смуту.