Сначала вкратце изложу его суть для тех, кто не читал (или читал, но не понял).
Если мы реконструируем / возрождаем традицию – мы видим в ней если не идеал, то нечто близкое к нему. И стремимся возрождать её в максимально возможной полноте. То есть, стараемся возродить _всё_ славянское просто потому, что оно – славянское, а следовательно (по нашему мнению) – ценное. Ну, кроме совсем уж диких и неприемлемых вещей, вроде человеческих жертвоприношений.
Я, если что, вполне осознаю, что заголовок выглядит довольно провокационно, да. Но, тем не менее, предлагаю всё же не закрывать вкладку браузера, а продолжить чтение. На эти мысли меня натолкнула недавняя статья Максима о «пути Синто», с которой я рекомендую ознакомиться. Не могу сказать, что я согласен с автором целиком и полностью, но этот текст, безусловно, заслуживает внимания.
В современном славянском язычестве свадебный обряд представляет собой, как правило, попытку более-менее точно воспроизвести сложный ритуальный комплекс традиционной этнографической свадьбы. Вот, например, текст от Пятницы. Вот — от Велеслава. Да и сам я в былые времена шёл тем же путём.
Однако, наша творческая лаборатория, как известно — сборище еретиков, далёкое от мейнстримного родноверия. Поэтому вполне закономерно то, что мне пришла в голову мысль радикально пересмотреть подход к конструированию свадебного обряда.
В противовес предыдущему посту Максима решил я написать нечто совершенно непрактичное (хотя, это смотря с какой стороны посмотреть). Не то чтобы из духа противоречия — просто так совпало.
Сначала — несколько слов в продолжение недавней темы. Понятно, что, если мы опираемся на этнографию — мы получаем «славянское вуду». Однако «славянское вуду» уже существует, это — так называемое «народное христианство». Но, поскольку христианство для нас неприемлемо, мы стремимся это «славянское вуду» максимально дехристианизировать. Поэтому я и не хочу использовать образы христианских святых в качестве «строительного материала». Много в них всего христианского, сложно это христианское отделить от нехристианского, да и их историческая основа вызывает сомнения теологического характера. Тот самый вопрос — кому мы будем поклоняться, если очистим эти образы от христианства?
В неоязыческих кругах принято считать духовный стих о Голубиной книге излагающим манифестационистский взгляд на космогонию. К примеру, Озар Ворон пишет в «Язычниках крещёной Руси»: «Вопреки христианскому учению, строжайшим образом разграничивающему «Творца» и «тварь», русские крестьяне никак не воспринимали учение о сотворении мира. Популярнейший духовный стих «Голубиная книга», бывший для «большинства бедняков» — и не только их — основным источником сведений о мироустройстве, не знает слов «создан, сотворён». Все явления мира и общества «взялись», «стали», «пошли», наконец, «зачались» от лица, груди, очей, дыхания и проч. Бога. Мир, Природа не «тварь Божья», но Его тело». Велеслав Черкасов переложил её на родноверческий лад (как водится у родноверов, заменив Бога на Рода, Адама — на Родных Богов и т. д.) и объявил «величайшим памятником Древнего Ведания наших Предков-Родноверов».
Несколько традиционных молитв, обращённых к Месяцу:
«Месяц ты, месяц ясный. Спустись ты во сыру землю. Найди во сырой земле кость мертвую. Как у этой кости мертвой не болят зубы, десна, так и у меня, рабы божьей, не болели зубы и десна». [Заговоры Вилегодского района Архангельской области // Публ. Ю.А. Крашенинниковой // Живая старина. 2001. № 3. С. 25-28.]
Некоторое время назад Максим Сухарев прислал мне в переписке несколько народных поверий об Илье пророке:
«Сила Ильи-громовержца столь велика, что её приходится сдерживать: Бог возложил на голову Ильи камень в 40 десятин (орлов.), сковал ему одну руку и ногу (карпат.); сестра Ильи Огненная Мария скрывает от него день его праздника, иначе он от радости побьёт молниями весь свет (серб.); у св. Ильи есть только левая рука; если бы он имел обе руки, то перебил бы всех дьяволов на земле (банатские геры)».
В продолжение тем о календаре и канунах праздников. В работе А. В. Журавеля «Месяцы «книжные» и «небесные»: их соотношение на страницах летописей приводятся конкретные примеры использования лунно-солнечного календаря в Древней Руси.
Есть в славянской этнографии значимое явление — канун праздника. Ночь перед Рождеством, ночь на Ивана Купалу и т. п. Само слово «канун» — греческого происхождения, и, очевидно, попало к нам при посредстве христианской церкви. Ср. также значения этого слова в словаре Даля: «(…) день или вечер перед днем, о котором идет речь; день, в отношении к заутрию; предшедший чему день, вечер. || Моленье, молебствие, празднованье какому угоднику, накануне дня памяти его, особ. во время начала и окончанья полевых работ; вообще молебен и панихида. || Кисель с сытою, или блины с медом, или кутья по усопшем; || стол, пища, благословенная священником, сорокоуст. || Мед, пиво, брага, сваренное к празднику или на память усопшего; (…)».